“Кина не будет... Электричество кончилось!”

Киноискусство и культура телеэкрана в России постсоветского периода стремительно угасают — печальный, но правдивый факт.

Всё сильней деградирует обыватель под влиянием «нашего» телевидения, и это вполне логично. Что показывают нам на экранах, помимо дурацких реклам с бесконечными реалити-шоу?

Ну, во-первых, сериалы. Куда же без них уставшим после рабочего дня россиянам и многочисленным домохозяйкам? Причём, именно сериалы в самом скверном смысле этого слова. Не многосерийные телефильмы, такие как «Место встречи изменить нельзя», «Семнадцать мгновений весны» и т.д. Сериал сегодняшнего дня — это произведение серий на двести, а лучше — на триста, напрочь лишённое каких-либо идеалов и возвышенных стремлений, в большинстве своем годное лишь на то, чтобы нарезать под него салат. Но, не найдя ничего более приемлемого, уставший обыватель вздыхает и подсаживается на очередную «Евдокию» или «Станицу» — надо же как-то скоротать свободное время…

Далее идут разнообразные фильмы нашего и не очень производства — на любой вкус и цвет. Поскольку мы говорим о российском кинематографе, то оставим в покое всё иностранное. Чем может порадовать нас отечественный производитель, наконец-то «освободившийся от идеологического ига тоталитарного СССР»? Увы, ничем. Практически все немудрящие сюжеты построены по западному образцу: «хорошие парни бьют плохих», «барышня ищет своего принца на белом “Мерседесе”, «он в одночасье теряет всё и готов отомстить ублюдкам, лишившим его счастья» и так далее и тому подобное. А иногда сюжет не просто сработан по лекалу, а напрямую перенят с иностранного. Этакий секонд-хенд от кинематографа.

Изменились и образы телегероев. Место отважного милиционера теперь занимает Шилов из Ментовских войн, слишком уж реалистично сражающийся со своими врагами. Одним из любимейших сериалов про медиков стали “Интерны” во главе с хамоватым главврачом и слаборазвитыми молодыми людьми в белых халатах. О жизни студентов нам поведает “Универ”, герои которого поражают зрителя не только своим весьма средним интеллектом, но и полным отсутствием морально-нравственных норм. Про развлекательные передачи не хочется даже вспоминать: разнообразные “Плюс сто пятьсот” с дегенеративным ведущим, глупыми сюжетами, лёгкой похабщинкой и стыдливо запикиваемым матерком стали уже чем-то вроде нормы. К кинематографу это, конечно, отношения не имеет, но культуру российских телеэкранов демонстрирует довольно наглядно.

Теперь умножьте «наше» новое кино на полное отсутствие актерской игры (а зачем тревожиться-трудиться, если в ближайшей перспективе еще три-четыре картины — не будешь же для каждой полноценно погружаться в образ), убогость музыки и массу компьютерных спецэффектов. И это ещё хорошо, если кино вам попалось о наших реалиях. С историческими фильмами творится ещё больший караул. Советские женщины-солдаты с выщипанными по последней моде нынешнего века бровками, жандармские полковники с генеральскими галунами, полное невнимание к специфике эпохи и историческим датам… Но зато героики — хоть отбавляй.

Возникает вопрос: за что же так не любят российского зрителя, за что его так беззастенчиво кормят всей этой низкосортной баландой? И почему всё нормальное кино отечественного производства на девяносто процентов состоит из фильмов советского периода, которые всё-таки крутят по экранам, не забывая, впрочем, прибавлять, что актёры играли на таком уровне исключительно из страха перед партийными вождями? Почему хорошие фильмы и телепередачи стали редкими жемчужными зернами в навозной куче?

Ответ прост. Экранное время при капитализме — это, прежде всего, деньги. Это реклама майонеза и женских средств гигиены, очень хорошо монтирующаяся с героическими фильмами о войне. Это, как и в любом бизнесе, прежде всего, желание прибыли. А зритель волен отплёвываться сколько ему угодно — главное, чтобы исправно потреблял продукцию. С переходом на рыночные рельсы институт кинематографа утратил свои воспитательные, развивающие функции, а ведь без этого настоящее кино как таковое состояться не может.

Уже нет той строгой цензуры, которая была в советское время. Хочешь – снимай сцены совокупления, хочешь – показывай горы трупов. Нет и идеологического давления. То есть, если раньше героиня любимого народом романа братьев Вайнеров Варя Синичкина умирает, то при экранизации с самого верха даётся команда – ни в коем случае этой сцены не ставить! С каким настроением гражданин пойдёт на работу после подобного телефильма? И Варю “оставляют в живых”. А теперь можно смело ставить фильмы в духе многосерийной “Родины”, где русский офицер спецназа предает всё и вся: страну, убеждения, веру, становится шахидом и едва не подрывает себя в Мавзолее. Чувства трудящихся обывателей уже никого не волнуют. Да и грозный дядя-гэбист с дубиной за актерами больше не гоняется – играй, как тебя совесть (или ее отсутствие – ред.) позволяет. Так что, вроде как, все условия для создания великого российского кинематографа успешно сложились. За исключением самой малости: желания и умения снимать качественные фильмы.

Оттого-то нынешняя политико-экономическая система и не в силах подарить стране новых Эйзенштейнов, Орловых, Гайдаев и Смоктуновских. Не вписываются они в систему рынка. Потому что в свое время классик очень верно заметил, что служенье муз не терпит суеты, и прекрасное обязательно должно быть величавым. А произведение искусства, испечённое небрежно, наспех, как пирожки в дешёвой столовой, подаваемое своему зрителю с пренебрежением и исключительно ради денег – давай-давай, лопай, что дают! – быть таковым не способно по определению…

Саша Стриж

От редакции. Хотелось бы, однако, добавить, что не только и не стролько небрежность и спешка снижает качество и значимость ныне создающихся российских фильмов (справедливости ради – актеры не всегда заслуживают строгой критики автора), но, главное, отсутствие или умаление неразрывной связи такого искусства с интересами и чаяниями общества, его трудового народа.