Как рабочие Казахстана бьются за свои
права
С 25 по 27 июня
В числе гостей форума были и представители
рабочего движениия Казахстана. Корреспондент
радиостанции „Слово” А.Никитин взял интервью у Айнура
Курманова, сопредседателя рабочего движения Казахстана „Солидарность”, а также
руководителя молодежной коммунистической организации Казахстана – Молодой
гвардии Казахстана.
КУРМАНОВ: Рабочее движение
Казахстана „Солидарность” – это политическое, прокоммунистическое движение
рабочего класса, опирающееся на ряд независимых профсоюзов и рабочих
организаций левого толка. Безусловно, борется против политики правительства и
президента, которая приносит огромные беды как для
рабочего класса, так и для отечественной промышленности, ведет к обнищанию масс
трудящихся. С компартией Казахстана мы всегда сотрудничали, и многие деятели
рабочего движения были и в центральных комитетах разных созывов, и на низовом
уровне работали. На сегодняшний день компартия Казахстана находится в глубоком
кризисе. Я думаю, что КПРФ и компартия Казахстана переживают весьма схожие
процессы. Это старение, уменьшение влияния в обществе, сползание к оппортунизму,
ревизионизму, к чисто парламентским методам борьбы.
НИКИТИН: Последние месяцы в
России обозначились достаточно жесткими акциями протеста на фоне относительной
стабильности в экономике.
КУРМАНОВ: Неолиберальная
экономическая политика стран СНГ вообще имеет очень много общего. Те реформы,
которые сейчас проходят в России, Назарбаев в Казахстане провел намного раньше.
Массовая приватизация сырьевого сектора, энергетики, предприятий цветной и
черной металлургии, то есть 90% наиболее рентабельных предприятий, прошла в
середине 90-х годов.
Сегодня иностранный капитал, в
основном, американские и английские фирмы, чувствуют себя в Казахстане как
дома, по сути, они оккупировали многие предприятия нашей страны.
НИКИТИН: Кто сегодня является
хозяином энергетики Казахстана – государство, какие-то частные компании или
иностранный капитал?
КУРМАНОВ: В Восточном
Казахстане, Усть-Каменогорске, сетью
гидроэлектростанций управляет американская компания. На первом этапе
приватизации и энергетические системы Караганды и Алма-Аты тоже попали в руки
иностранцев. В Алма-Ате, в частности, это бельгийская компания „Трактобель”. Но она была изгнана из Казахстана после
многолетней борьбы жителей города, и рабочего движения Казахстана, в том числе.
Правительство было вынуждено национализировать энергетическую систему города
Алма-Аты, выплатив при этом прежним владельцам компенсацию.
НИКИТИН: Либеральные
экономические реформы прошли в Казахстане на 5 лет раньше, чем в России. Как
живет сегодня простой рабочий, гражданин Казахстана?
КУРМАНОВ: Экономического роста в
Казахстане не наблюдается. Намного усилилась эксплуатация. Например, на
Карагандинском металлургическом комбинате до приватизации в 1996 году работало
30.000 человек. Предприятие продали англо-индийской фирме „Испаткармет”.
Фактически на 10.000 человек сократили трудовой коллектив. Продолжительность
рабочего дня увеличилась в два раза, а зарплата сохранилась при прежнем уровне,
где-то в районе 100-150 долларов. При этом рабочие-металлурги из этой же
корпорации где-нибудь в Бразилии или Мексике получают не менее 600 долларов в
месяц.
В результате реформ ЖКХ,
массовой приватизации, уничтожения социальной сферы в Казахстане появилось
более 70 городов-призраков. Это города, где уничтожена энергетическая система,
где люди живут как в каменном веке: они вынуждены готовить себе еду на кострах
и т.д. Это Кентау, частично город Рудный, Темиртау, Копчагай, Жанатас и т.д. Множество городов и городков в свое время
строились под конкретные градообразующие предприятия. После их выкупа
транснациональными корпорациями или их закрытия правительством
жилищно-коммунальные системы этих городов были разрушены. Это реальный
социально-гуманитарный крах.
Транснациональные компании,
такие как „Казахмыс”, скупили всю медеплавильную
промышленность, все медные рудники и копи. На медных рудниках наши рабочие
вынуждены работать по 16 часов в сутки и без выходных. Как правило, эти молодые
рабочие через несколько лет становятся инвалидами, что подтверждается даже
материалами правительства.
НИКИТИН: Одной из особенностей
национальной политики Казахстана является политика выдавливания русских в
Россию. Плохо живут только русские рабочие или и казахские рабочие тоже?
КУРМАНОВ: Такая политика
действительно была. Отдельные ее элементы сохраняются
и сейчас. Но в принципе на комбинатах, на заводах, на шахтах, на железной
дороге, в том числе и на предприятиях с участием иностранного капитала, и у
русских, и у казахских рабочих, как и у рабочих других национальностей, условия
абсолютно одинаковые. Вот здесь проявляется интернациональный характер нашей
борьбы.
НИКИТИН: Даже при крайней
скудости информации можно понять, что в Казахстане идет достаточно жесткое
противостояние. В каких условиях вам приходится бороться сегодня?
КУРМАНОВ: У нас прошли несколько
судебных процессов над руководителями рабочего
движения и компартии. В частности, я и несколько моих товарищей из
республиканского комсомола в 1997-1998 годах были брошены за решетку, где
пробыли около года. Причем один из моих товарищей, руководитель комсомольской
организации в Уральске, через полгода после освобождения скончался. Затем в
тюрьмы бросали десятки и сотни наших товарищей. В том числе – Дениса
Данилевского, Анатолия Медведева, руководителя рабочего движения в Восточном
Казахстане. Прошел судебный процесс над лидером
рабочего движения Казахстана и Алма-Аты Мадэлом Исмаиловым. Сакен Жунусов,
руководитель рабочего движения и Ассоциации независимых профсоюзов в Караганде,
поднявший рабочих против политики ТНК и правительства нашей страны, был осужден
на 3 года. Фамилий и примеров можно назвать очень много.
НИКИТИН: Выходит, российские
левые политические партии и профсоюзы живут в достаточно
тепличных условиях, по сравнению с Казахстаном, с Украиной?
КУРМАНОВ: Возможно. Но я думаю,
власть будет ужесточать свою позицию и в России. Новые законодательные
инициативы в виде Закона о митингах и демонстрациях который у вас принят, а также закон об экстремизме – это по
сути, копии законодательных актов, принятых у нас в 1995-1996 годах.
НИКИТИН: У вас принят Трудовой
Кодекс. Что на сегодня главное в борьбе казахстанских профсоюзов, каковы методы
их борьбы?
КУРМАНОВ: В новом трудовом
кодексе понятие „профсоюзы” вообще отсутствует, там даже термина такого нет.
„Закон о труде” у нас как бы является первостепенным, все остальное законодательство
в этой сфере видоизменяется под этот закон. Но мы требуем усиления роли
профсоюзов, в том числе при принятии коллективных договоров, возможность
контроля над увольнениями. Мы также активно выступаем, в том числе и в
парламенте, за уменьшение использования работодателем краткосрочных
индивидуальных контрактов. Заключая такие контракты на 3 месяца, на год,
работодатель тем самым держит работника в постоянном напряжении, в страхе перед
увольнением. Мы добиваемся исключения из трудового
законодательства ряда статей, которые предоставляют право локаута, т.е.
массового увольнения работников работодателем в случае незаконной забастовки.
Но мы считаем, что в условиях
сложившейся властной и судебной системы, при бесправном парламенте, где
большинство депутатов причисляет себя к пропрезидентским партиям, изменить
реально к лучшему трудовое законодательство не удастся.
Мы участвовали в выборных
процессах, т.е. действовали сугубо легальными методами. И тоже подвергались
риску. Очень многие наши люди, рискуя получить большие тюремные сроки, были
вынуждены уехать за рубеж. Мы поняли, что в рамках парламентской системы, в
условиях современного Казахстана изменить что-либо невозможно. Всегда это будет
работа по их правилам. Трудящиеся, рабочий класс, который мы обязаны
организовать, должны перейти к более радикальным, массовым акциям протеста.
Экономическая конструкция, также как и политический режим, в будущем должны
опираться на народовластие, т.е. на прямое участие трудящихся в управлении
собственным государством, собственной страной, собственной судьбой.
НИКИТИН: В рамках Сибирского
социального форума ты с товарищами намерен провести семинар „Современное
видение революционного, коммунистического движения”. Не устарел ли подобный
подход?
КУРМАНОВ: Думаю, никто не может
устанавливать какие-либо лимиты на революцию. Понятие „революция” очень часто
понимают как некие насильственные действия, связанные с кровопролитием. Насилие
и геноцид проявляет именно эксплуататорский класс, который находится у власти,
проводя античеловеческую политику. Именно они привели к обнищанию масс, к
настоящему голоду, к культурному, социальному, политическому регрессу.
НИКИТИН: Ну а что это за методы
– революционные, коммунистические? В России, например, массовая акция
проводилась 10 июня Федерацией независимых профсоюзов.
КУРМАНОВ: То, что проводит
сейчас ФНПР, является во многом чисто формальным мероприятием, „выпусканием
пара”. Подобное мы наблюдали и у себя. Тут нет цели организации радикальных
действий, хотя бы оборонительной борьбы. Это лишь вопрос самосохранения этих
структур. Что ж касается Казахстана, то мы уже многое апробировали – и
захватные забастовки, и перекрытия дорог, в том числе и железных. И походы из
Караганды на Астану, марши рабочих и шахтеров. И множество других способов и
методов борьбы. В том числе и несанкционированных.
Именно они способны привлечь внимание людей. Притом такие акции не носят
одномоментный характер. Я сам возглавлял профсоюз „Металлист” в городе Уральск,
где мы в течение 6 месяцев бастовали. Тогда мы провели огромное количество
митингов, демонстраций, 3 недели перекрывали дороги в городе. В Караганде и его
окрестностях были созданы Советы трудовых коллективов. Совет трудовых
коллективов в Караганде сконцентрировал тогда вокруг себя предприятия города и области,
в том числе подвергнутых банкротству. Были созданы органы местного
самоуправления. Закона о местном самоуправлении не было. Но, сославшись на
Конституцию республики, наши товарищи в некоторых городах-призраках
сформировали органы местного самоуправления. После чего в них в экстренном
порядке были поданы свет, тепло и вода. Только радикальными, непарламентскими
методами борьбы трудящиеся могут чего-то добиться. Понятно, что если речь идет
о более серьезной, революционной, политической борьбе, то здесь вопрос
упирается в партию.
НИКИТИН: С точки зрения
коммунистических партий, организаций, – что сегодня происходит в Казахстане?
КУРМАНОВ: Я думаю, что вопрос
революционного руководства и революционных действий масс связан со сменой
поколений, которая неминуемо произойдет. Это процесс объективный и он
позитивен.
НИКИТИН: Как я понимаю, речь
идет о возрастном статусе. И о том, что на смену людей с опытом, приобретенным
в КПСС, опытом мирного советского прошлого, должны прийти люди с опытом
организации забастовок, с опытом, приобретенным в тюремных застенках буржуазной
власти?
КУРМАНОВ: Да. И я думаю, что
такие кадры у нас постепенно формируются, выковываются в процессе жесткой,
непримиримой борьбы. В них зреет понимание необходимости более решительных
методов борьбы. Я думаю, что осколки КПСС в лице той же компартии Казахстана
подходят к своему логическому кризису, политическому и организационному.
Ответом на это будет образование нового пласта революционеров, состоящих в
основном, из молодых коммунистов, активистов рабочего движения Казахстана.
НИКИТИН: Хотелось бы помечтать.
Впереди 2017 год. Увидит ли подрастающее поколение Казахстана светлое будущее?
Предполагается ли, что революционная ситуация может вызреть при их жизни?
КУРМАНОВ: Могу сказать
однозначно – при существующей диктатуре узкого круга лиц с партаппаратным
прошлым, которые сейчас узурпировали власть в стране, которые отдали богатства
страны иностранным кампаниям, у трудящихся нет никакого будущего. Этот путь
тупиковый, путь деградации, геноцида, дальнейшего разложения, уменьшения
численности населения и т.д. Единственный путь для спасения – только
непримиримая борьба. Это единственная возможность смены существующих порядков.
НИКИТИН: Когда население дойдет
до той точки кипения, что мысль эта будет воспринята не только левыми?
КУРМАНОВ: Видите ли, сейчас
после принятия пакета антисоциальных законов, „Закона
о пенсионном обеспечении”, изменений в трудовом законодательстве, уничтожения
льгот, при том, что идет массовое обезземеливание
крестьянства, образование стало платным, – очаги напряженности возникают в тех
направлениях, где ранее было достаточно спокойно. Режим не ждал сопротивления,
и у него нет опыта борьбы с этими новыми его очагами. Во многих регионах страны
социальные конфликты происходят на селе. Десятки, сотни тысяч крестьян уже
участвуют в этой борьбе. Идет поджог усадеб „новых казахов”. Естественно, есть
попытки со стороны власти введения милиции, ОМОНа в отдельные районы. Но это
приводит к включению в борьбу новых пластов трудящихся против латифундистов и
т.д. И очень активно к борьбе подключается молодежь, студенческие профсоюзы.
Думаю, борьба будет усиливаться и в связи с тем, что в нее вступят новые
поколения рабочих, которые уже выросли в буржуазном обществе
и у которых нет никаких иллюзий по поводу системы, по поводу власти в
стране. Я думаю, что в течение 3-5 лет ситуация может измениться кардинально.
НИКИТИН: Последний вопрос: о
взаимодействии международного коммунистического движения и коммунистов Казахстана.
Вы ощущаете поддержку тех или иных организаций?
КУРМАНОВ: После долгих
политических преследований и репрессий были освобождены несколько наших
товарищей. Например, Сакен Жунусов, хотя ему грозило
гораздо более длительное тюремное заключение. Он и Никитин возглавляли
Ассоциацию независимых профсоюзов Караганды. И в течение 1999-2001 годов ими
была организована целая серия забастовок, митингов, акций протеста.
Организовали органы местного самоуправления и Совет трудовых коллективов в
Караганде и Карагандинской области, поход на столицу республики Астану, захват
здания городского суда. Провели и ряд судебных дел по поводу задержек
заработной платы и по поводу ложного банкротства предприятий и совхозов, в
которых суд признал их правоту. Понятно, что буржуазия, местная власть,
администрация президента не могли так просто оставить на воле наших товарищей.
Освободить их помогла активная международная кампания солидарности, которая
проходила в нескольких десятках странах мира. Вмешались депутаты Европарламента
из фракции левых профсоюзов и зеленых.
Что касается взаимодействия с российскими товарищами, то есть опыт работы с некоторыми депутатами – с Олегом Шеиным, с Виктором Тюлькиным, с рядом независимых профсоюзов, которые нам неоднократно помогали технически, политически, идейно. Во время забастовки на Иртышском медеплавильном заводе в прошлом году, когда завод был под контролем рабочих и они не дали „Казахмысу” вывезти оборудование, разграбить ресурсы, помощь со стороны российских организаций была ощутима. Это и действия РКРП-РПК, Российской партии труда, независимого профсоюза „Защита труда”, местных профсоюзов, региональных, отраслевых, ФПАД, профсоюза „Автоваза”. Пока, конечно, это взаимодействие имеет точечный, одиночный характер. Хотелось бы больше координации, больше совместных действий.