Горжусь, что была солдатом Родины...

«Я горжусь, что была солдатом своей Родины!» – написала живущая в Афинах Зинаида Александровна Кузнецова. Когда она ушла добровольцем на фронт, ей было всего 17 лет, а дошла она до самой Германии, до города Котбус.

«Я жила в Ульяновске, – рассказывает Зинаида Александровна, – окончила семь классов, а потом училась в ремесленной школе. А тут – война! По радио выступил Молотов, его все слушали у таких больших чёрных тарелок, что висели на улицах, вся страна сразу ощетинилась. Брата сразу забрали на фронт, он потом погиб на Балтике.

Училась я тогда на токаря, мы обтачивали на станках огромные гильзы. А тут подружка и говорит: «Зинка, а поехали на фронт!»

Пришли мы в военкомат, а военком нам кричит сердито: «А ну, марш домой!» Ведь тогда мне было всего 17 лет...»

Однако юная Зина всё-таки добилась своего. Её сначала взяли в части для охраны мостов на Волге, а потом зачислили в училище связи, где стали обучать на радиста. Вышла из школы Зина уже в звании ефрейтора и скоро оказалась под Москвой, где пришлось рыть окопы.

Всю войну она прошла радисткой, сначала на Воронежском, а потом на Первом Украинском фронтах в составе 686 отдельно-зенитной пулемётной роты.

«Работали, – вспоминает она, – на больших радиостанциях РАФ-100, которые стояли на машинах, и на маленьких – «Ветерок». Нас, радистов, берегли, чтобы не убили и чтобы мы не попали со своими шифрами в плен. А немцы нас пеленговали и начинали бомбить.

По всей Украине разбойничали бендеровцы. Однажды в селе Раковка, что под Сандомиром, попали в окружение. 13 бойцов оказались в руках у врага, так им всем головы поотрезали! Да, страшно было. Не верьте тем, кто говорит, что страшно не было.

Потом меня контузило. Немцы бомбили мост через Днепр, рядом что-то сильно грохнуло, и я сразу потеряла сознание, а очнулась уже в госпитале в Киеве. В этом же госпитале умирал раненый командующий фронтом генерал Ватутин.

А потом снова фронт, снова за рацию и все: «Вперёд! Вперёд!» И вот мы и в Германии! Первый немецкий город, который я увидела, был Крайсбург. Но вокруг – никого, пусто, немцы все ушли, попрятались, только скотина по улицам бегает. Немцы боялись, что мы будем насиловать и убивать, такая была у них пропаганда. Но наши солдаты, конечно, никого не насиловали и не убивали.

Была ли у меня на фронте любовь? Нет, – улыбается Зинаида Александровна, – не было, слишком маленькая ещё была. Нас в роте две таких было, я и Лида Бацена, две «соплячки». А демобилизовалась я в звании гвардии сержанта в октябре 1945 года.

Потом попала в Ташкент. А туда в 1949 году привезли греков-политэмигрантов. Мне орготдел поручил с ними возиться. А они все больные приехали, женщины многие беременные. Надо было всех ставить на учёт, селить. Строить надо было, ведь тогда в Ташкенте одни кишлаки были. А потом один молодой человек, бывший партизан Вангелис (он принял советское гражданство) стал за мной ухаживать. Решили пожениться. А меня – в партком, и ну ругать! А я отвечаю: «А если он меня любит и я его люблю?»

Словом, поженились, и прожила я с ним 50 лет, трёх детей родила. А потом перестройка... И тут все поехали. А что делать? Националисты узбекские стали приставать, драться, в квартиры ломились: «Убирайтесь вон!» Мне-то ещё ничего, я по-узбекски говорила, а дочке каково? Она у меня красавица, по улице пройти не могла... Не хотела я уезжать, но в 1994 году пришлось.

Муж уже в Греции умер. Похоронили его на Зографу, а через три года кости, как у греков тут положено, выкопали. Платить надо, а чем? Вот косточки моего Валерия-Вангелиса ссыпали в общую яму и сожгли.

Так вот и живём теперь в Греции... Землю бы грызла, а уехала бы. Очень мне больно и обидно. Дали бы мне в России хоть маленькую каморку, там бы и умерла...»

Печальные вещи рассказывает Зинаида Алексндровна, но сама держится бодро. «Я горжусь, – говорит она, – что была солдатом своей Родины. Да, друзей было много, но время бежит, они уходят, и мы должны их помнить. Ведь можно построить города, вырастить сады и леса, но погибших солдат не вернуть никогда. Эти стихи я посвящаю всем фронтовикам:

На груди ордена,

На висках седина,

Позади – боевые походы.

Не грусти, старина,

Что украла война

Наши лучшие, юные годы!