ПОЭТ
ГРЯДУЩЕЙ БУРИ
17 мая 2006 года. Я вернулась с
работы, как обычно, в восьмом часу вечера. На кровати, на белой покрывальной простыне лежит несколько конвертов с письмами.
До вечерней проверки есть немного времени, и я успею что-нибудь прочитать. Выбрала
одно письмо. И с первыми же строчками на меня обрушился удар. Не стало Бориса
Михайловича Гунько. Ушел еще один Человек, которого я
любила и уважала, которого больше никогда не увижу. Далее текст письма слился в
одно размытое пятно. А в мозгу опять та же мысль, которая всегда возникает,
когда теряешь близкого человека! Не может быть, это ошибка, так не бывает! Эти
слова стучали в висок, когда в 1997 году не стало моего любимого дедушки (а он
тоже всегда восхищался стихами Бориса Михайловича), когда пришло страшное
известие о том, что не стало Анатолия Викторовича Крючкова.
Уже год, как нет Анатолия Викторовича. Боль не утихает. Снова май. И опять
трагическое известие.
Моя борьба
начиналась вместе с его стихами, с его статьями, в которых я находила ответы на
мучившие меня вопросы, которые расставляли все точки над i,
все становилось ясным, доступным. С материалом,
который собрал Борис Михайлович о 14-летнем Косте Калинине, погибшем в октябре
Когда я перебралась в Москву, мы
встречались с ним каждую субботу у музея В.И.Ленина на нашей цепочке. Вместе с
Борисом Михайловичем шли к мавзолею Ленина, а затем к метро «Площадь
Революции». А как он пел! И ничто не смущало его.
Несколько раз мы собирались дома
у Бориса Михайловича, решали наболевшие вопросы. Он был очень гостеприимным.
Меня всегда поражали в Борисе
Михайловиче упорство, неиссякаемая энергия, искренняя вера в торжество наших
идей, чувство глубокого сопереживания, удивительное чувство юмора.
14 мая 2003 года. В Мосгорсуде
объявляется приговор по нашему делу. Небольшой зал забит до отказа. Среди
многих товарищей я вижу и Бориса Михайловича. Тяжело. Сроку-то отмерили немало,
но, главное, – я вижу своих товарищей. Они со мной, со всеми нами – тремя
девчонками. После оглашения приговора конвой всех выгоняет из зала. Около клетки
с нами – «государственными преступниками» остаются только адвокаты, мой
защитник – Анатолий Викторович и…Борис Михайлович. Он делает вид, что его не
касаются указания о том, что все должны покинуть зал. А мне кажется, что он и
не слышал этих слов. Всем сердцем, всей душой он был с нами. Он молча стоял
рядом. На лице его – боль и грусть. Мы смотрим друг на друга, как бы пытаясь
запомнить этот миг, будто это наша последняя встреча. Я прерываю молчание:
«Борис Михайлович, спасибо Вам! Держитесь!» «Я-то что. Это вы держитесь». Я
чувствовала, что он о многом хотел сказать тогда, все его мысли были в его
глазах. Это была наша последняя встреча. Больше я никогда не увижу Бориса
Михайловича Гунько.
Я знала о том, что Борис
Михайлович заболел, как он воевал со всеми трудностями, как продолжал писать,
петь, выступать на митингах, взывать к народу. Я знала о том, что он занялся
бегом, хотя это ему было запрещено, и товарищи просили его поберечь себя.
Как мой дедушка, как Анатолий
Викторович Крючков, Борис Михайлович считал, что беречь себя – это уже не жить.
Надо быть активным, надо работать… Организм не выдержал. И он, как настоящий
боец, до последнего вздоха был в строю.
Это очень тяжелый удар. Я
выражаю свои соболезнования родным и близким Бориса Михайловича, всем нашим
товарищам. Я заню, как его все любили, уважали,
ценили. Еще один журавль взмыл в небо («из поднебес
по-птичьи окликая, всех тех, кого оставил на земле»).
Я уверена, что пройдут годы, и
стихи Б.М.Гунько – советского поэта – будут изучать в
школе. Его стихи – это наша история, наше прошлое и будущее, это наша винтовка.
Это наш лучик победы, Это наша жизнь, жизнь тех, кто придет после нас.
Вечная Вам память, Борис
Михайлович!
Я хочу, чтобы все знали, что
даже за колючей проволокой я вместе со всеми вами, мои товарищи. И все беды
тоже больно ударяют по мне.
А стихи Бориса Михайловича
продолжают жить. Эти стихи и память о нем, обо всех, кто ушел раньше срока,
помогут нам выстоять и победить, отстоять то, ради чего жили наши товарищи.
И лучшим памятником всем им
будут наши дела, наша уверенность в победе, наша гордость, мужество, терпение,
наша память!
Надежда Ракс
18 мая 2006г.
г.Кинешма, ИК-3
Здравствуйте товарищи
по борьбе!
Ошеломлен
сообщением о смерти Бориса Михайловича Гунько, полученном
только из газеты «ТР» 1 июня. Считаю, что в его лице партия потеряла еще одного
настоящего борца за дело революции, великого поэта, трибуна. Его стихи
потрясают своей глубиной, поднимают в
атаку. Таким он навечно останется в нашей памяти, а его стихи навсегда будут
пользоваться популярностью в рабочей среде.
Читинская организация будет
гордиться им и брать с него пример всегда.
Как только получили известие о
смерти Бориса Гунько, сразу пошли отзывы от
читателей. Буквально на следующий день получили стихи от Забайкальского поэта
Валентина Мягкова, потрясенного его смертью. Передаем эти стихи.
От читинской
организации РКРП-РПК А. Бухвалов
Борцу за народное счастье, поэту Борису Гунько
Ты власть публично обличал,
Поэт - трибун, организатор.
Твоя Россия – твой причал,
Как сын ее любил ты свято.
Ты знамя поднимал борьбы
За наш Союз – республик, наций.
Желал для Родины судьбы
Счастливой вновь, не для оваций.
Как смелый коммунист – боец,
Звал к топору народ, к восстанью.
Для молодых был – как отец,
Раскрыв картину мирозданья.
Остановилось сердце вдруг –
Но братья подхватили знамя...
Прощай герой, товарищ, друг.
В сердцах ты вечно будешь с нами.
СТИХОТВОРЕНИЯ БОРИСА ГУНЬКО:
Зажигайте свечи и молитесь.
Зажигайте свечи и молитесь.
Это лучше, чем блудить и красть.
Только твердо знайте – небожитель
Не прогонит воровскую власть!
Подавайте нищим, подавайте!
Бог за это вам грехи скостит.
Подавайте! Но не забывайте –
Этим мир от горя не спасти.
На, а если вы и в самом деле
Захотели Правды и Добра –
Лишь один есть путь к
заветной цели.
По нему давно пойти пора.
Поднимайте Красные Знамена!
Пусть от злобы задохнется враг.
Поднимайте! Скоро миллионы
Станут к нам под этот алый стяг!
Скоро грянет вдохновенный выстрел
Не одной, а тысячи «Аврор».
Становись в шеренги коммунистов!
Хватит свечек, псалтырей и нищих!
Становись!
Труба
играет сбор!
Октябрь 1994г.
В День Победы
В день Победы, под власовским флагом,
Оплевав все заветы отцов,
Шел по улице пьяным зигзагом
Эскадрон молодых подлецов.
Лица схожи, как капли водицы –
Бог избавил от чувств и идей! –
Шли подонки, спеша насладиться
Униженьем советских людей.
А навстречу – восьмидестилетний,
Со следами ожегов и ран,
Тихо шел, излучающе светлый,
Весь седой коммунист-ветеран.
На груди ордена боевые,
А в груди негасимый огонь.
Шел простой и прямой, как Россия,
Шел такой – что – попробуй-ка, тронь!
И, как дар той великой Победы,
Крошку-правнука перед собой
Гордо вел, наслаждаясь беседой.
Шел на праздник… а вышел на бой.
Поровнялись. Подонки
привстали
На носочки, чтоб быть пострашней.
Ах, как жаждала волчая стая
Чтоб Солдат спасовал перед ней.
«Эй, мужик! Отцепи побрякушку!
А не то»… - Он зажмурил глаза.
Вспомнил вдруг, как с гранатой на пушку,
Спотыкаясь о трупы, бежал.
Вся война пронеслась на мгновенье.
Голод. Смерть. И салютов огни.
«Мы ж поставили их на колени!..
Неужели вернулись они?»..
Кровь вскипела! Мальчонку на плечи.
«Ну-ка , шваль, расступись!» –
Сделал шаг
И, не тратясь на лишние речи,
Круто вырвал предательский флаг.
Разорвал на клочки. Волчья стая
Для атаки разинула пасть…
Но Солдат посмотрел, и такая
Полыхнула в глазах его власть,
Что мгновенно дошло до подонков,
Сколько в этом Солдате огня.
И пошли они тихо сторонкой,
Из волков превратившись в ягнят.
А Солдат малышу: «Ты, мой сладкий,
Превосходно держался в бою!
Но запомни фашистскую тряпку
И великую просьбу мою.
Если хочешь быть сильным и чистым,
Как бы ни было трудно тебе,
Никогда не беги от фашиста,
А всегда его, подглого, бей!
Мальчик замер. Прадедовской сталью
В его взоре бескрайняя Русь
Засверкала, когда вдруг привстал он,
Отдал честь и промолвил:
«Клянусь!»
Май 1994г.