Страницы жизни Рыцаря Революции

К 130-летию со дня рождения Ф.Э.Дзержинского

«Я вместе с группой моих ровесников дал клятву бороться со злом до последнего дыхания», – вспоминал Феликс Эдмундович Дзержинский о своих еще гимназических годах. Эту клятву революционера он исполнил, всей своей жизнью дав современникам и следующим поколениям пример самоотверженного служения трудовому народу.

Один из руководителей Военно-революционного комитета, комендант Смольного, председатель ВЧК и ОГПУ, нарком внутренних дел РСФСР, нарком путей сообщения, председатель комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей, председатель Высшего совета народного хозяйства – таков неполный перечень обязанностей, который этот человек взвалил на себя.

А до того – неустанная революционная борьба, связанные с ней опасности и лишения. На его счету – 6 раз тюремное заключение и ссылка, 11 лет, проведенных в неволе, но и три успешных побега.

О некоторых эпизодах жизни в тюремных застенках вспоминал товарищ Красный, его товарищ по заключению:

«Мы увидели страшно грязную камеру. Грязь заляпала окно, свисала со стен, а с пола ее можно было лопатами сгребать. Начались рассуждения о том, что нужно вызвать начальника, что так оставлять нельзя и т.д.

Только Дзержинский не рассуждал о том, что делать: для него вопрос был ясен и

предрешен. Прежде всего он снял сапоги, засучил брюки до колен, пошел за водой, принес щетку. Через несколько часов в камере все —пол, стены, окно – было чисто вымыто. Дзержинский работал с таким самозабвением, как будто это было для него важнейшим партийным делом. Помню, что всех нас удивила не только его энергия, но и простота, с которой он работал за себя и за других».

Интересная подробность: никто никогда из товарищей по заключению не видел Феликса Эдмундовича в дурном настроении или подавленным. Он всегда выдумывал всякие затеи, которые могли развеселить заключенных. Ни на минуту не оставляло его чувство ответственности за товарищей по подполью. У него был особый нюх на «подсадных уток» – завербованных охранкой подонков, которые осуществляли свою подлейшую работу даже в камерах. Феликс Эдмундович, попавший первый раз в тюрьму из-за провокатора, никогда впоследствии не ошибался насчет «подсадных». Многих людей он спас от каторги, ссылки и тюрьмы тем, что всегда и всюду проявлял замечательное качество, которое мы сейчас именуем бдительностью.

Однако не надо думать, что в заключении Дзержинскому было хоть в какой-то мере легче, чем его товарищам. Наоборот, ему было значительно тяжелее. Известно, что он никогда не разговаривал с теми, кого именовал царскими палачами. На допросах он просто не отвечал. В заключении для необходимых переговоров с тюремщиками, как правило, находились люди, которые умели разговаривать в элементарно корректной форме. Они всегда служили как бы переводчиками, когда Дзержинский выставлял какие-либо категорические требования.

В Седлецкой тюрьме Феликс Эдмундович сидел вместе с умирающим от чахотки Антоном Россолом. Получивший в заключении сто розог, чудовищно униженный этим варварским наказанием, погибающий Россол, который уже не поднимался с постели, был одержим неосуществимой мечтой: увидеть небо…

Однажды после бессонной ночи, когда Россол в полубреду непрестанно повторял, что непременно выйдет на прогулку и увидит весенние лужи, распускающиеся почки и небо, Дзержинский обещал Антону выполнить его желание. И выполнил! За все время существования тюремного режима в Царстве Польском такого случая не бывало: Дзержинский, взяв Россола себе на спину и велев ему крепко держаться за шею, встал вместе с ним в коридоре в строй на перекличку перед прогулкой. На сиплый вопль смотрителя, потрясенного неслыханной дерзостью, заключенные ответили так, что тюремное начальство в конце концов отступило перед железной волей Феликса Эдмундовича.

В течение целого лета Дзержинский ежедневно выносил Россола на прогулку. Останавливаться было нельзя. Пятнадцать минут Феликс Эдмундович носил Антона на спине. К осени сердце у Дзержинского было испорчено вконец.

Передают, что кто-то в ту пору сказал о Феликсе Эдмундовиче так: «Если бы Дзержинский за всю свою сознательную жизнь не сделал ничего другого, кроме того, что он сделал для Россола, то и тогда люди должны были бы поставить ему памятник…».

А дальше было продолжение борьбы и работы на победу революции до последнего дыхания. Из 49 прожитых лет – 31 год были отданы партии, а значит будущему страны и ее трудового народа.

Подготовила Н.Глаголева