На их гибель отзовутся тысячи сердец
Вся Москва, да и вся страна
содрогнулась от произошедшей трагедии – убийства левого адвоката Станислава
Маркелова и двадцатипятилетней журналистки Анастасии Бабуровой.
Содрогнулась тем более потому, что стало понятно – это
не единичное варварство единичного злодея. Это звено в бесконечной цепи жутких,
не только чрезвычайно горестных, но и не менее унизительных для народа зверств
расплодившихся нелюдей. Расплодившихся на почве
капиталистической бездуховности и пропитавшего всю
нашу жизнь криминала, воспроизводящих себя и неистребимо размножающихся на
гнилье буржуазной действительности. Не дает успокоиться память о диком избиении
месяц назад Химкинского журналиста Михаила Бекетова, расследованием чего
занимался и Станислав Маркелов. И тут же, в Москве, несколькими днями ранее был
забит до смерти 20-летний член НБП Антон Страдымов,
как бы в годовщину такого же убийства другого юноши – Юрия Червочкина.
Почти каждый день слышим мы о новых фактах нападения на рабочих и профсоюзных
активистов, левых журналистов, молодых оппозиционеров. И вот новое злодейство!
Думаю, надеюсь, что в головах многих товарищей пронзительно прозвучала мысль о
невозможности далее попустительствовать разъедающей жизнь всего нашего общества
язве и о необходимости включиться в реальное сопротивление.
Станислав Маркелов был известен
многим из тех, кто пытался постоять за себя и за правду перед буржуазным судом
с его фальсификациями и заказными делами. Он был и адвокатом первого политзалюченного-комсомольца Андрея Соколова, был близок и
к делу Новой революционной альтернативы и предшествовавшему ему
«Краснодарскому» делу. Кроме адвокатской деятельности, он написал немало
статей, отражающих его гражданскую и политическую позицию. Он не был
коммунистом, но многие мысли его статей вызывают к нему уважение и не могут не
быть поддержаны и нами.
В одной из последних статей он
говорит о смерти. Не о своей смерти, но сегодня сказанное там приобретает
особое звучание. В некотором сокращении мы приводим эту статью Станислава
Маркелова.
У нас и в Европе не только
живут по-разному, но и по-разному умирают. Во всяком случае, общественную
значимость вызывают абсолютно разные смерти, и последствия этих трагедий тоже
чуть ли не противоположные.
Когда просматриваешь
телепрограмму, создается впечатление, что Россия никак не может вырваться из
глубокого и беспредельного траура… (по Алексию II – ред.). Церковь –
общественная организация. Почему вся страна должна впадать в траур из-за смерти
главы общественной организации? По официальной статистике, воцерковленными
у нас являются 4% граждан, для остальных верующих церковь – это скорее дань
традиции. Но если включаешь телевизор, такое ощущение, что мы живем при
теократической деспотии, и никаких событий, кроме доставки икон и чьих-то мощей
из одного пункта поклонения в другой, в нашей стране не происходит. А уж смерть
Алексия обязана быть личным горем каждого...
Безусловно, смерть главы
главенствующей конфессии — важное общественное событие,
и очень бы хотелось, чтобы оно стало поводом для обсуждения серьезных вопросов.
Например, мог ли Алексий, возглавляя церковь в самом проблемном советском
регионе – Эстонии, добиться таких церковных высот без крепкого сотрудничества с
компетентными органами? Особо циничные граждане уже тихонько
напевают себе под нос песенку Пугачевой: «Ах, какой был мужчина, настоящий
полковник». Или как с христианскими ценностями связан безакцизный
провоз спиртного и табака, на чем богатела церковь в 90-е годы? Вроде алкоголь
и курево пока у нас не заменили ладан и не стали
предметом церковного культа. Можно было бы еще порассуждать
на тему, точно ли все деньги, собираемые чуть ли не путем государственного
рэкета со всей страны, пошли на храм Христа Спасителя, в котором столь
торжественно отпевают усопшего? Или же на эти деньги можно было построить целый
городок из таких храмов? Но вместо ответов на эти и еще многие другие вопросы
нам показывают реалити-шоу, делая из интимного
вопроса смерти человека и личного горя его близких и родных чуть ли не сериал
«похороны за стеклом».
На фоне желания немедленно
причислить Алексия к святым замечательно выглядят российские комментарии на события в Греции по поводу трагической гибели подростка от пули
полицейского. Вся аналитика официозной журналистики примерно сводится к двум
посылам: «они там с жиру бесятся» и «они с ума посходили,
устраивают столько шума из-за гибели какого-то молокососа»...
Только можно ли «беситься с жиру», подставляя себя под водометы и пускаемый
полицией газ? Если бесится с жиру греческая молодежь, то почему вся страна
поддержала их требования, объявив всеобщую забастовку? Или что, страна сама
сошла с ума и решила коллективно взбеситься с жиру?
Даже вошедшее в нашу официальную
догму противопоставление российской духовности и западной распущенности в
данном случае никак не выполняется. В Греции тоже православие, и страна
настолько пропитана принципами именно православного христианства, что может
послужить примером даже для российских радетелей церкви.
Попробуем сами объяснить, почему
у нас и в Европе такое разное отношение не только к жизни, но и к смерти.
В России (современной – ред.)
важен официальный статус человека. Чем выше он забрался по иерархической
лестнице, тем больше ему уважения, и, как сейчас выяснилось, тем активнее ему
приписывают святость. Святым у нас становятся по должности, и ожидание нового
патриарха похоже на чаяние нового святого. Газеты прямо пестрят заголовками: «В
ожидании нового духовного отца». Причем это газеты не церковные и не религиозные,
а самые что ни на есть светские и даже развлекательные...
По государственной доктрине
власть безгрешна и окружена ореолом абсолютной самоценности.
Те, кто добился в ней высшей ступеньки, сразу становятся отцами нации и святыми
по статусу. Мы точно следуем византийским правилам, где каждый новый император
автоматически становился святым. В эту доктрину никак не вписывается, что
смерть простого подростка может стать общенациональным событием, а на его
похороны без всякой рекламы и круглосуточных репортажей по телевидению
соберутся 5 тысяч человек. У нас личная инициатива должна быть
санкционированной, иметь государственную поддержку и всестороннее освещение в
СМИ. Вот тогда получится «хорошо организованное стихийное личное горе каждого
россиянина»...
Во многом правильно. И
все-таки не совсем. Трагический уход из жизни Станислава и Анастасии заставил
учащенно биться многие и многие сердца, всколыхнул многих доселе дремавших. К
месту их гибели уже на следующий день пришли с цветами сотни людей. Возможно,
что на похороны придут тысячи. Но лучшей памятью этому честному и искреннему
человеку станет наша непримиримость к буржуазному строю, порождающему
злодейство.
Подготовила
Н.Глаголева