Война РПЦ с наукой

В средние века в Европе христианские церкви полностью контролировали все просвещение; наука тогда была «служанкой богословия». В эпоху возрождения (XIY-XYI века) в Европе ее титаны – великие художники, ученые, изобретатели – обеспечили мощный прорыв человеческого разума сквозь церковные догмы к истине.

Хотя отдельные искры пламени возрождения долетали и до России (например, в области архитектуры), но в силу исторических условий мирской прорыв к светской культуре и знаниям был осуществлен у нас в конце XYII-первой половине XYIII веков, вместе с развитием промышленности. Тогда возникли первые высшие учебные заведения: сначала Славяно-греко-латинская Академия, а затем Московский Университет. Зародилась русская научная школа.

Но и шло сращивание церкви с системой государственных учреждений России. Из самостоятельного учреждения, возглавляемого патриархом, власть которого была близка к царской, по «Духовному регламенту», а затем закону Петра I от 1723 года, она превратилась в духовное ведомство Российской империи, возглавляемое светскими лицами.

По обоюдному согласию с государством церковь рассматривала себя, как важную, чуть ли не основную его часть, а самомалейшую критику или несогласие, как нападение на устои государства.

В таких условиях проходила деятельность великого русского ученого М.В.Ломоносова. Этот выходец из семьи свободных архангельских поморов был великим патриотом, смотрел на занятия наукой, как на государственный долг и именно поэтому не считал церковные догмы выше научной истины.

Ученый-энциклопедист, оставивший след едва ли не во всех тогдашних областях знания от физики и химии до географии, истории, горного дела и даже стеклянной мозаики, он по философским воззрениям был материалистом. Конечно, таким, каким только и мог быть материалист начала XYIII века – механическим, метафизическим. Он признавал, что вселенную создал Творец, но дальше, в отличие от Ньютона, придерживавшегося близких взглядов, он полагал, что вселенная развивалась и изменялась сама, без божественного вмешательства.

С этого начался конфликт М.В.Ломоносова с церковью. Еще более углубился он в связи с защитой Ломоносовым астрономической системы Коперника. Она проникла в Россию через переводные европейские сочинения еще в XYII веке, но те немногие, кто принимал ее (например, церковный писатель Карион Истомин) не осмеливались ее провозглашать вслух. М.В.Ломоносов практически первый распространял систему Коперника в стихах и прозе. Он делал это активно в такой момент, когда святейший синод – руководство церкви, введенное вместо патриарха по Указу Петра I, – развернул настоящее наступление на русских ученых и писателей.

В ответ на это Ломоносов в своих записках и проектах открытия Московского Университета просто исключил богословие из числа преподаваемых наук, оставив только три факультета: юридический, философский и медицинский. Больше того, в проекте Университета он прямо писал: «Духовенству к учениям, правду физическую для пользы и просвещения показующим, не привязываться, а особливо не ругать наук в проповедях».

И это писалось несмотря на несколько доносов со стороны Синода о том, что в Академии Наук и Университете распространяют взгляды, «противные православной вере». Прямое обвинение ученым удалось отклонить. А в отместку Ломоносов в свое стихотворение «Письмо о пользе стекла» включил прославление подвига Коперника. Эта поэма была преподнесена императрице Елизавете.

Синод прямо потребовал от императрицы Елизаветы запретить «богомерзкие» сочинения самого Ломоносова и добился запрещения трудов некоторых его учеников. В 1756 г. Синод представил императрице доклад о вредности системы Коперника для православия. Против научных взглядов Ломоносова читались проповеди.

На эту травлю Ломоносов ответил предельно сатирическим и дерзким «Гимном бороде» (Все знали, что борода – обязательная принадлежность священника). Поэтому вся Россия хохотала, распевая озорной припев гимна:

Борода предорогая!

Жаль, что ты не крещена

И что тела часть срамная

Тем тебе предпочтена.

«Гимн» полон гневных выпадов против роскоши, невежества духовенства. Синод подал жалобу императрице, приложив к ней текст гимна и других едких эпиграмм Ломоносова, направленных против верхушки церкви. К доносу прилагалось требование отдать М.В.Ломоносова под суд Синода. А это грозило вечной ссылкой в Соловецкий моностырь «для исправления». Но М.В.Ломоносов пользовался европейской известностью. Его труды знали и Берлинская, и Парижская Академии. И Указа императрицы о запрещении распространения системы Коперника и вообще сочинений Ломоносова не последовало. Он одержал моральную победу.

М.В.Ломоносов успешно отражал нападения ханжей на науку и просвещение. Во «Втором прибавлении к металлургии» (первом в России инженерном научном труде) в 1760 г. М.В.Ломоносов прямо называет рассказ «О сотворении мира за шесть дней» легендой.

В 1761 г. М.В.Ломоносов опубликовал данные о наличии атмосферы на Венере. Это была сверхдерзость. Ведь если где-то кроме Земли есть атмосфера, значит возможна жизнь где-то кроме Земли. А кто же проповедует тамошним людям, если они есть, евангелие? Так рассуждал Ломоносов.

Мало этого. В том же 1761 г. Ломоносов подал влиятельному вельможе И.Шувалову записку «О сохранении и размножении российского народа». В ней он с научной точностью, практически не устаревшей до наших дней, описывает, как разрушительно влияют церковные обряды на рождаемость и здоровье народа. Например, монашество в молодом возрасте есть прикрытый черным одеянием разврат; тот, кто требует крестить детей в холодной воде, явно желает получить плату кроме крещения еще и за похороны. Вполне по-народному Ломоносов замечает: «Обманщик, грабитель, неправосудный, мздоимец, вор» никаким постом «прощения не сыщет». И такими суждениями наполнена вся «Записка».

В конце XYIII века цензурные гонения усилились. На улицах городов запылали костры из книг. Только в октябре 1793 г. служащими духовного ведомства было сожжено 18656 экземпляров книг.

В 1797 г. была установлена специальная духовная цензура с очень широкими полномочиями. Весь XIX век она буквально преследовала писателей и ученых, работая «в одном строю» со светской. От нее страдали Пушкин, Гоголь, Салтыков-Щедрин, да и менее известные русские писатели.

Но и научную литературу церковные цензоры травили с такой же яростью. Вскоре после перевода были запрещены сочинения Чарльза Дарвина. Сочинения его ученика Эрнста Геккеля сжигали. Но травля дарвинизма вызвала общественную насмешку. Русский поэт А.К.Толстой написал сатирическое послание к цензору, где в конце стояли такие строки:

…у науки нрав не робкий.

Не заткнешь ее теченье

Ты своей поганой пробкой.

«Поганая пробка» цензуры давила сочинения крупного русского ученого К.Ф.Рулье. Позже под этот «пресс» попали Мечников, Тимирязев и Менделеев. Особенно доставалось философам-материалистам. В 1893г. при попытке издать сочинения А.И.Герцена из 4-х тысяч страниц 3 тысячи было вычеркнуто. От издания пришлось отказаться. Сочинения Гоббса (английский философ-материалист), Вольтера, Дидро, Гельвеция горели на кострах запрещенных книг еще в конце XIX века, а труды А.Радищева были сожжены по требованию духовной цензуры в 1903 г.

Но помимо «поганой пробки» у церкви был еще один путь войны с культурой – полное пренебрежение памятниками истории и культуры, которыми владела. Уже упомянутый Алексей Константинович Толстой, человек реакционно-романтических взглядов, но культурный знаток русской истории, познакомившись с примерами варварского отношения церкви к памятникам культуры, написал гневное письмо Александру II. В нем, в частности, говорилось: «Когда спрашиваешь у настоятелей, по каким основаниям производятся все эти разрушения и наносятся все эти увечья, они с гордостью отвечают, что возможность сделать все эти прелести им дали доброхотные датели, и с презрением добавляют: «О прежней нечего жалеть, она была старая»! И все это бессмысленное и непоправимое варварство творится по всей России на глазах и с благословения губернаторов и высшего духовенства. Именно духовенство – отъявленный враг старины».

В войне за идейную и духовную монополию церковь и в ХХ веке прибегала к средневековому отлучению. В 1901 г. состоялось отлучение Л.Н. Толстого от православной церкви. Ему вменялось в вину «распространение учений, противных Христу и церкви». Это вызвало взрыв негодования в русском обществе, массовые демонстрации, тысячи протестных и сочувственных писем. Многие люди требовали в таком случае отлучить и их от церкви. Так поступил крупный русский математик А.Марков, который в своей монографии «Исчисление вероятностей» остроумно доказал, что вероятность библейских событий равна нулю. Согласие на отлучение было ему дано.

Спросим себя, а зачем вспоминать «дела давно минувших дней»? Затем, что ничего не изменилось. Церковь, как и прежде, враг науки и просвещения. Школьникам навязываются «основы православной культуры» (закон Божий), философский факультет МГУ превращен в богословский, философы-материалисты «выдавливаются» из института-философии РАН. В таких условиях опыт даже очень далекого прошлого весьма полезен.

Ю.И.Аренкова