Армия и народ

Первая Мировая, Гражданская, Белофинская, Великая Отечественная – на каждой из войн мой дед получал ранения и контузии, а в последней целиком сгорела его первая семья, трое сыновей и супруга. Он ненавидел войну. Трижды пытался он расстаться с армейской службой, и лишь тогда ему это удавалось, когда вооруженные силы классовых врагов оказывались разгромлены всерьез и надолго. «Хочешь мира? Готовься к войне!» – говорил восьмидесятишестилетний старец, обучая меня, «второклашку», приемам штыкового боя.

Не хочешь кормить свою армию – будешь кормить чужую. Эти слова Наполеона давно вошли в поговорку, стали восприниматься как народная мудрость. Только вот разобраться бы, где тут свои, а где чужие. Деду было просто. Он шел в бой за ощутимо свою, родную рабоче-крестьянскую власть. Будучи офицером, он все равно оставался рабочим-электриком. Он и воевал-то затем, чтобы поскорее сменить казармы на заводские цеха. Его командиры и его подчиненные – все они были свои, трудящиеся люди. Понятие Родины было для него конкретно: вот земля, она наша, народная, вот заводы и фабрики – наши заводы. И люди все наши, советские. Все свои, работящие, а паразитов не должно быть в нашей стране, с паразитами и сражаемся.

Армия – одна из структур государства. Важнейшей из задач Советской власти было не допустить возникновения паразитических, эксплуататорских классов в Советском Союзе. На протяжении семидесяти послереволюционных лет эта задача более-менее успешно решалась, но в годы Перестройки была явно и с треском провалена. Класс паразитов сохранился и доформировался внутри самой нашей общественно-государственной системы. Именно последние руководители Советского государства (многие из них – ред.), (называвшие себя до поры до времени «коммунистами») и тесно связанные с ними представители так называемых элит – интеллектуальных, творческих, военных и прочих, «распилили», разодрали и разбазарили общенародную собственность в ходе приватизации. В категориях технократического элитаризма этот господствующий класс осознал свои возможности, оформился в класс для себя. Они (управляющий слой, затем класс, ставший господствующим) поделили и присвоили результаты общих трудов нескольких поколений советских людей, как обжоры пирог делят, с интригами, драками и склоками. Тогда и ширма квазикоммунистической фразеологии оказалась больше не нужна. Тогда и горбачевы уже не «обижались» на обращение «господин», перестав корчить из себя товарищей и стараясь забыть уже и о том, что они – граждане.

Соответственно переделу власти и собственности изменились и функции армии. Теперь и армия, и полиция, и прочие силовые структуры, все защищают в первую очередь результаты этого распила – частную собственность «новых русских» (в широком смысле этого выражения). Они охраняют крупных воров от мелких, а также тех и других от основной массы честных граждан – от нас, обворованных, от тех, у кого украденно все – земля, нефть, газ, руды, леса, воды, заводы и много чего ещебыло украдено и отобрано.

Вместо серпа и молота теперь двуглавый имперский орел-мутант. Смена символики отражает смену глубинной сути всех задач государства и общества. Советские люди привыкли считать чем-то само собой разумеющимся, что власть должна представлять и отстаивать интересы трудящихся, заботиться о каждом. Эти обязательства все еще записаны в российской конституции, но они давно уже превратились в мертвую букву, которая служит лишь прикрытием для обделывающих свои делишки господ. Нынешняя федеральная и местная власть лишь свои интересы (то личные, то корпоративные) отстаивает. Лишь интересы тех, кто «в поте лица своего» присваивает результаты чужого труда, лишь интересы тех, кто «не щадя ни сил, ни здоровья» (ни своего, ни чужого) разбазаривает богатства нашей Родины. Те самые богатства, которые наши прадеды, деды и отцы создавали в ходе индустриализации и коллективизации, в ходе освоения Сибири, Севера, Урала, те самые богатства, на которые не дали наложить лапу Гитлеру и его соратникам, германским и российским буржуям.

На алых знаменах Октябрьской Революции было начертано: «Власть – Советам, земля – крестьянам, фабрики – рабочим». На белогвардейско-власовском триколоре нынешней государственности следует, по справедливости, написать: «власть – бюрократам и богатеям, земля – всякому, кто этим властителям даст больше денег, а заводы и фабрики – на металлолом для заграничной промышленности»...

Для кого же является своим это буржуйское государство, этот паразит на теле нашей Родины? Только для больших начальников, почти каждый из которых использует служебное положение как капитал – средство извлечения прибыли, присвоения и потребления ими незаработанного. Только для капиталистов – обладателей крупных банковских вкладов (и самих банков – тоже) и прочей собственности; капиталистов, специализирующихся на эксплуатации, отъеме и присвоении чужого труда, ежедневного труда живых людей и труда прошлого. Труда миллионов наших предков, которые создали материальную и интеллектуальную основу производительных сил, построили города, дороги, заводы, порты, разведали недра и написали книги, вскормили и воспитали всех нас, ныне живущих. Только для ворья это государство свое– это именно их коллективная политическая организация – но уж никак не для народа, не для тружеников. И если бы труженики осознавали свои реальные, а не внушенные буржуйской пропагандой и иллюзионизмами фантастические интересы, то не стали бы терпеть такое ярмо на своей шее.

Дисциплина и ответственность – краеугольные камни армейской организации. Именно из сознания ответственности человека с ружьем перед всем трудовым народом рождалась дисциплина Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Ответственность могла быть суровой, вплоть до расстрела перед строем за трусость, за позорное поведение, за смерть товарищей по твоей вине. Что ж, наш народ понимал и принимал такую ответственность, сознавая, что без нее не будет дисциплины, необходимой в смертельных боях с многочисленными и страшными, безжалостными врагами.

Превращение армии и полиции в корпорации наемников капитала в корне меняет понятия ответственности и дисциплины. Нынешний воин приносит присягу народу и Отечеству, клянется соблюдать Конституцию. Однако в реальности единственным настоящим законом для него является воля начальников. Всеми средствами идеологического и иного воздействия его стараются воспитать нерассуждающим исполнителем любых приказов, тупым и темным, жестоким орудием классово-грабительских интересов. Здесь воинская дисциплина становится элементом корпоративной этики, отвечающей лишь узким групповым интересам. Ее соблюдают не ради народного блага, а ради того, чтобы начальство было довольно. Будешь на хорошем счету у вышестоящих – будет тебе и карьерный, и денежный рост. Ну, а станешь большим генералом, так и финансовые тузы станут привлекать тебя в свой бизнес как обладателя специфического капитала (служебное положение, право распоряжаться людскими и материальными ресурсами), и политики будут считаться с твоим мнением, делая ставку на силу находящихся в твоей «собственности и распоряжении» (о, генеральская мечта!) подразделений.

Нередко для господствующих классов оказывается выгодно превращение военных в особую касту, когда вооруженные силы становятся корпорацией со своими особыми интересами. Эти последние всегда оказываются паразитическими, ведь войска в кастово-классовом (например, в буржуазном) обществе не производят материальных ценностей, они живут на содержании у трудящихся людей, специализируясь на задачах разрушения и убийства. При этом вновь и вновь оказывается, что для большого начальства бойцы – лишь «пушечное мясо», временно живой инструмент их высокопоставленной воли, пешки на шахматной доске кровавых, низких, корыстных устремлений.

Вот, к примеру, войны в Чечне. С самого начала ведь было ясно, что за целенаправленным и безответственным разжиганием старых обид, за этнической и религиозной рознью, стоят интересы передела собственности, денежные интересы угнетения масс людей и порабощения их труда, безвозмездного отъема его результатов.

Давно известно, что любая (кроме классовой – ред.) война по любому поводу – это выгодный бизнес для каждого, кто сумеет «вовремя – или даже заранее – подсуетиться». Кто-то наживается на поставках для воюющих сторон, кто-то «отмывает» деньги или «прячет концы в воду», для кого-то выгодным товаром становится боевой потенциал вооруженных формирований, а кому-то тенденциозное освещение событий приносит гонорары или политические выгоды. В то время как франтиреры сражались с оккупантами на улицах Парижа или в горах Веркора, британские буржуи получали прибыль от сырья из французских колоний, которым де Голль расплачивался за оружие для «Сражающейся Франции». В то время как мои (и далеко не только мои!) деды и дядья мокли в окопах и горели в танках и самолетах, американские буржуи наживались на русском лесе и на русской руде, которыми Советский Союз расплачивался за поставки по Лендлизу. Получали они прибыль и на опосредованных маскировкой капитала поставках военно-стратегических материалов и Гитлеру, нацистской Германии.

В буржуазном обществе просто необходима целая свора писак, а также ораторов, то публичных, то кухонных, которые своими каждодневными усилиями создают почву для конфликтов, сеют вражду между людьми. Подобная деятельность считается и престижной, и выгодной при том непременном условии, что она привносит в общественное сознание надуманные и извращенные представления о реальных противоречиях, тщательно маскируя и пряча эти последние. Закономерное недовольство народа инфернальностью (абсолютно излишней злосчастностью и безысходностью) своей жизни получает целенаправленно ложное объяснение в текстах буржуазных идеологов. На самом-то деле имеется лишь один настоящий источник вражды людей друг к другу – эксплуатация человека человеком, порождающая отчуждение (то есть иллюзию, что люди не нужны друг другу), заставляющая видеть в другом конкурента, досадную помеху, угрозу. Капитализм неизбежно воспроизводит эту социальную рознь, просто воспроизводя сам себя. Следовательно, все защитники капитализма, а к таковым относятся апологеты частной собственности, певцы любых форм элитаризма, сторонники либерализации рыночной стихии, поклонники выпендрежа так называемых «звезд» и завсегдатаи учреждений индустрии досуга, ловчилы (и кидалы)-игроки, присваивающие результаты чужого труда в виде выигрышей в карты, в рулетку, на бирже или на телешоу, словом, все вообще фанаты тех или иных аспектов неравенства, тунеядства и паразитизма, – все они, по сути, являются злостными разжигателями социальной розни и ее форм-оболочек – национальной, конфессиональной, гендерной, межличностной и т. д. Конечно, существование и «качественное» содержание капиталистической эксплуатации в лживом «творчестве» идеологов буржуазии засекречено, скрыто и объявлено досужей выдумкой злонамеренных коммунистов...

Свою культуру, свою жизнь (в масштабе и страны, и Планеты – ред.) мы производим все вместе, всем обществом, а потребляем – в зависимости от размеров присвоенного капитала – то есть уже проделанного нами и нашими предками труда. В этом совместном производстве ценно участие всех стран и народов, и ни один этнос не может прожить изолированно, не опустившись при этом до уровня самых первобытных дикарей. Вот почему на самом деле лишь один антагонизм разъединяет нас, людей ХХI-го века. Это – классовый антагонизм, противоречие труда и капитала. На одной стороне те, кто живет своим трудом, на другой – эксплуататоры, отниматели чужого труда, которые не компенсируют его трудом своим, будучи при этом вполне трудоспособными. Они крайне агрессивно отстаивают свое «право» присваивать наш труд, распоряжаться нашими силами, жизнями и судьбами. Они видят в нас не равноправных им граждан, не мыслящих и чувствующих живых людей, а безликую массу «человеческих ресурсов», «человеческий материал», абстрактный «потенциал», экономический, биологический, электоральный, военный и прочее, т.е. ресурс, совокупность объектов для их «эффективного управления» и не менее эффективного потребления.

К сожалению, те, кто подвергаются эксплуатации, часто не сознают своих истинных интересов, не понимают, что их сомнительное, не для всех достижимое материальное благополучие (часто временное и вечно находящееся под угрозой) покупается ценой омертвения, отказа от лучших человеческих качеств в себе, ценой отказа от себя – как человека, ценой унизительнейшего холуйства и духовного оскудения. И не только своего собственного, но и своих детей, приучающихся, на примере отцов и матерей, к рабству и трусости, лишенных высокой мечты и творческой веры в нравственность, не приобретающих способности отстаивать свое человеческое достоинство и право. Эти «конформисты выгоды» прекрасно понимают, что устраняясь от политической деятельности, они фактически оказывают поддержку господствующей политической силе. Знают они и о преступном характере буржуйской власти, хотя бы из фильмов-боевиков об агентах спецслужб – учреждений, которые было бы правильнее, точнее назвать министерствами преступлений и провокаций. Знают, но рассчитывают «отсидеться в кустах», подождав пока кончится драка и другие пожертвуют своими жизнями ради улучшения условий их холуйского добровольного рабства.

А для солдат и полицейских – кто же для них свои?

Для того, чтобы, скажем, получить краповый берет, надо очень много трудиться, регулярно нагружать себя тяжелыми тренировками, во многом себе отказывать. Боец современного элитного подразделения – это прямо-таки произведение искусства, живой результат огромной работы, как своей, так и тренеров, и товарищей по оружию. Справедливо ли, что столько труда и мужества затрачивается на то, чтобы послужить разменной монетой в политических играх тунеядствующих властителей? Что ради собственной выгоды какой-нибудь жирный «босс», не знавший ни потоков пота на кроссе, ни вкуса крови на спарринге, росчерком пера или изгибом языка посылает людей под пули и мины, где неутомимое сильное тело и дух в считанные секунды превращаются в груду искалеченной кровоточащей боли – твоей, твоих родных и друзей?

Так кто же свои для воина-бойца? Генералы, для которых он – лишь инструмент эгоистических честолюбивых корыстных амбиций, или другие такие же работяги, мечтающие видеть в нем свою опору и защиту?

«Мы исполняли приказ», – вот излюбленное оправдание-отмазка военных преступников всех времен и народов. Получается, что если ты на службе, то своя голова нужна лишь затем, чтобы каску носить и кашу есть. В принятии решений она (голова, а также душа, совесть, личность человеческая) заменяется волей начальников – ко взаимной выгоде обоих. Отвечать за содеянное не собирается ни убийца непосредственный, ни убийца приказывающий, ссылаясь и кивая друг на друга и футболя «на чужую сторону поля» свою личную, неотъемлемую от человеческой личности – ответственность. Подобные отношения вполне соответствуют идеалам корпоративной этики господ генералов – как и всех капиталистов-угнетателей вообще.

К счастью, бывают замечательные исключения из этого правила.

Например, в 1940 году, когда немецкие танковые клинья искромсали и парализовали французские войска, когда в страхе за золото и, охраняя свое тунеядство, руководители государства и армии приказывали прекратить сопротивление гитлеровским вандалам, то нашлись храбрецы, не побоявшиеся нарушить предательский приказ. Не только французские коммунисты, сразу оказавшиеся вне закона после капитуляции правительства, но и многие другие патриоты решили продолжать борьбу. Так, генерал де Голль не побоялся стать мятежником – а в подобных ситуациях только это означает остаться подлинным, ответственным воином и человеком, а не человеческим материалом-рабом. Он не подчинился распоряжениям петэнообразных торговцев Родиной и призвал народ к оружию, объединив многих борцов в организацию «Свободная Франция». Ныне его почитают как национального героя, как образец чистого, а не прикрывающего свое корыстолюбие патриотизма.

Другие примеры – из нашей новейшей истории.

В 1991-м отказался выполнять приказы захваченной российской и мировой буржуазией Москвы командир рижского ОМОНа Чеслав Млынник. Храня верность присяге и конституции СССР, горстка храбрецов (при моральной поддержке рабочих) две недели после келейно-воровского Беловежского сговора удерживала Советскую власть в Риге.

В октябре 1993-го офицер одной из подмосковных флотских частей капитан-лейтенант Игорь Остапенко в нарушение приказов своего начальства собрал добровольцев из матросов и выехал на помощь Верховному Совету. Когда его группу блокировали на дороге превосходящие силы фашиствующих ельцинистов, он приказал матросам сложить оружие, а сам со словами «советские офицеры не сдаются» продолжил бой и пал смертью храбрых.

Не забудем же настоящих героев, как не будем забывать и о том, что в тексте воинской присяги на первом месте находится верность народу и Конституции России, а обязательство исполнять приказы вышестоящих начальников подразумевает условие верности самих этих начальников Конституции и народу – его честно трудящемуся и все созидающему большинству.

Т.Гниловской,

член РОТФРОНТа,

г. Ставрополь