их «Социальные победы»

В «М» № 5 мы сообщали, что по решению конференции Союза Координационных Советов (5-6 апреля с.г.) было принято решение провести День единых действий 31.05-1.06 под лозунгом «Остановим социальный террор». Примеры этого террора могут привести жители любого региона страны. О «социальных достижениях» в Белгородской области в «М» № 6 нам рассказал автор из Белгорода В.В.Василенко. Сегодня мы публикуем его же рассказ о «достижениях» в сельском хозяйстве области.

Предмет особой гордости губернатора – сельское хозяйство. Действительно, то, что произошло в сельскохозяйственном производстве Белгородской области, похоже на чудо. «Лихие 90-е» обернулись погромом сельского хозяйства. По словам Е.С. Савченко, это было время «огромных и ничем не оправданных потерь» (хотя, заметим, тогда он находил им оправдание и в выборные кампании делал все возможное, чтобы сохранить власть тем, кто своими действиями вызвал эти потери).

В конце 90-х губернатор решил исправить положение в духе времени: своим постановлением № 710 от 14 декабря 1999 г. «О мерах по экономическому оздоровлению неплатежеспособных сельскохозяйственных предприятий области» он призвал инвесторов для оздоровления находившихся в трудном положении сельхозорганизаций. С тех пор для многих селян Белгородчины слово «инвестор» стало синонимом слова «разбойник». Зачастую вместо принятия мер для восстановления нормальной работы хозяйств инвесторы просто добивали их, лишая тем или иным способом крестьян их имущественных паев, разрушая производственную базу и распродавая все, что можно было продать.

Закономерно, что к середине «нулевых» годов положение в сельском хозяйстве Белгородчины оставалось крайне тяжелым…

Но уже в 2011 году губернатор в упомянутом отчете в областной Думе отрапортовал, что общий показатель сельскохозяйственного производства в 2010 году по отношению к 1990 году составил 164%!

Можно ли дать материалистическое объяснение этому чуду? В общем-то, секретов тут нет. Определяющее значение при капитализме имеют деньги. Как отметил Е.С. Савченко, выступая на выездной сессии Россельхозакадемии, проводившейся в июле 2013 года в Белгородской области, за последние годы в развитие сельхозпроизводства было вложено порядка 180 миллиардов рублей. Добавим, что немалая их часть – из федерального бюджета. Так, в одной из статей, посвященных сессии, приводились слова Путина, сказанные им в 2007 году, что из 140 миллиардов рублей, уже выделенных на реализацию нацпроектов для всей России, 62 миллиарда достались Белгородской области. Так что федеральная власть вполне сознательно делала из Белгородской области «витрину» капиталистического процветания.

Но это ни в коей мере не упрек областным властям. Далеко не в каждом регионе удается толково распорядиться полученными средствами. Куда существенней другое: если разобраться, белгородское «сельхозчудо» как раз убедительно свидетельствует, что капиталистический путь развития убийственен для традиционного мира русского села.

Прежде всего, отметим одну особенность этого «чуда». При упомянутом губернатором достигнутом общем росте сельхозпроизводства по сравнению с дореформенным временем на 64%, производство мяса свинины и птицы выросло примерно в четыре раза, производство яиц – в 2,5 раза. Очевидно, что в других отраслях достижения куда более скромные.

Многие годы, начиная с советских времен, облстат публиковал в газетах отчеты по итогам социально-экономического развития области за год. В начале десятых годов эта традиция прервалась. Но, по запросу членов фракции КПРФ в областной Думе, облстат представил данные о развитии сельского хозяйства за то самое двадцатилетие, о котором рапортовал губернатор – от 1990-го к 2010-му. И немалая их часть никак не укладывается в картину процветания, которую нарисовал г-н Савченко. Так, из них следует, что число тракторов в сельском хозяйстве области сократилось к 2010 году по сравнению с 90-м в 3,8 раз, зерноуборочных комбайнов – в 4,6 раза, а кормоуборочных – в 6,5 раз. В 1990-м в области собрали урожай зерна 2 174 тыс. тонн, в 2010 – 1 038 (конечно, тут сказались аномалии того лета, но и в следующем году результат 1990-го не был достигнут); сахарной свеклы, соответственно, 4 412 тыс. тонн и 1 788; надои молока снизились с 1 024 тыс. тонн до 539,1; ну а производство шерсти, по сути, сошло на нет – с 1 527 тонн до 69… И совсем уже катастрофическое положение сложилось со стадом крупного рогатого скота. Если к началу «реформ» оно насчитывало более 900 тысяч голов, то к началу 2010 года – только 268,3 тысячи, а по приведенным в СМИ последним данным оно с тех пор снизилось еще примерно на 30 тысяч голов. Такая вот получается специфика капиталистического роста.

Все закономерно. В отличие от социализма, где производство ориентировано на удовлетворение потребностей общества, определяющая цель капиталистического производства – извлечение прибыли. Соответственно, капитал стремится туда, где можно получить быструю и как можно большую прибыль.

По данным С.И. Серых, много лет проработавшего председателем колхозов, а потом СПК в Яковлевском районе Белгородчины, в 2006 году в Белгородской области рентабельность свиноводства составила 62,5%, рентабельность производства молока – 5,6%, рентабельность выращивания КРС – минус 6%. Так надо ли удивляться, что, как было отмечено на белгородской сессии Россельхозакадемии, с 2005 года по 2012-й в свиноводство на Белгородчине было вложено 73 миллиарда рублей, а в молочное животноводство только 9 миллиардов? А в результате мы имеем то, что имеем: огромный рост поголовья свиней (примерно в 8 раз по сравнению с тем, что оставалось после погрома 90-х годов) и вымирание КРС.

А ведь, корова для русского села не просто источник дохода, а неотъемлемая часть традиционного мира русского крестьянства. Не говоря уже о том, что, как писал из Алексеевского района, защищая КРС от «реформ», А.И. Ляшенко, специалист, много лет проработавший в сельском хозяйстве, «польза от стада КРС велика и в чисто хозяйственном отношении. На корм скоту идут солома, ботва, травы занятых паров, отходы после переработки зерна, жмых от переработки подсолнечника, шрот от кориандра. Навоз увеличивает процент гумуса в почве, что обеспечивает сохранение ее плодородия. Все это вполне оправдывает (для настоящего хозяина) те затраты, которые необходимы для сохранения крупного рогатого скота».

Но для тех, кто ставит во главу угла прибыль, все это несущественные детали. Забота о завтрашнем дне их не беспокоит. Они вполне разделяют девиз Людовика XV «после нас хоть потоп» – даже если это будет потоп свиной жижи, которая уже заливает всю область. С.И. Серых в работе «Изнанка свиноводства» приводит статданные, что за 2008-2012 годы в области было получено около 29 миллионов кубометров свиной жижи и навоза от крупного рогатого скота, а на поля было вывезено чуть более 8-и миллионов тонн. «Где они и в каком месте находятся на сегодняшний день? – ставит вопрос Сергей Ильич. – Хранятся? Так мы будем плавать в зловониях. А может быть, стоки уже сбежали по склонам? По пути следования что-то осталось в верхних слоях почвы, часть, разбавившись дождевыми водами, просочилась в землю и пополнила наши колодцы и скважины, большая же доля жижи оказалась в поймах рек, озер и прудов».

Развитие сельского хозяйства по капиталистическому пути привело к таким перекосам, что при разорении большинства предприятий район оказывается экономически успешным. Взять, например, сельский Красненский район. По официальным данным, в 2011 году 75% организаций в нем были убыточными, но при этом прибыль по району превысила убыток почти в пять раз!

Практическим уроком политэкономии реального капитализма стали события 2013 года на рынке яиц. Это было убедительное «экспериментальное» подтверждение истины, что капиталистическая система в принципе не ориентирована на интересы рядовых людей.

Неуклонный рост птицеводства на Белгородчине и, соответственно, резкое увеличение производства яиц (как мы уже отмечали, в 2,5 раза по сравнению с 1990 годом) сопровождался (при сезонных колебаниях) ростом цен на них от года к году. Уже это доказывало, что рассуждение демэкономистов конца 80-х – начала 90-х годов о «невидимой руке рынка», которая отрегулирует цены ко всеобщему удовлетворению, были либо проявлением полного непонимания реальной природы капитализма (той самой, которую философ-антикоммунист Карл Поппер определил так: если бизнесмены смогут, непременно постараются вас ограбить), либо сознательной ложью.

Но в конце концов безудержный рост производства яиц, не подкрепленный адекватным ростом их потребления (а в существующих условиях значительный рост потребления был ограничен тем, что одни, немногие, не могли больше потреблять физически, а другие, очень многие, – из-за финансовых возможностей) привел, как признала даже стопроцентно прорежимная газета «Белгородские известия», к кризису перепроизводства.

По рыночным теориям, резкое превышение предложения над спросом должно привести к снижению цен. Однако на практике, хозяева, для которых прибыль выше интересов общества, давно нашли другой вариант – апробированный в капиталистических государствах в период Великой депрессии: уничтожить «лишнее» продовольствие. По данным, приведенным уже в новом веке, в годы Великой депрессии в США было запахано около 10 миллионов га земель с урожаем и уничтожено более 6 миллионов свиней.

И в 2013 году в производстве яиц в Белгородской области произошло нечто подобное: вместо снижения цен на яйца было резко снижено их производство – по данным главы «Росптицесоюза» Галины Бобылевой, к 1 августа – на 166, 3 миллиона штук. В результате к ноябрю розничные цены на яйца не только не уменьшились, но, напротив, выросли по сравнению с предпасхальным уровнем (обычно наиболее высоким в году) примерно в 1,5 раза.

И «Белгородские известия» вынуждены были признать: «Если бы мы жили при плановой экономике, как в Советском Союзе, советские экономисты без труда подсчитали бы, сколько птицефабрик нужно построить, чтобы удовлетворить спрос на яйца при сохранении государственной (а то какой же еще!) цены». Ироническое замечание в скобках – не более чем попытка подкислить очередную горькую пилюлю, которую капиталистическая система преподнесла белгородцам.

Один из основополагающих принципов капитализма – погоня за прибылью – не знает нравственных ограничителей. Как предельно откровенно поучал автор наставления для деловых людей «Думай и богатей» Наполеон Хилл, богатство приобретается «всеми доступными средствами – честными, если возможно, и иными, если необходимо или представляется случай».

Похоже, предприниматели, богатеющие на белгородском сельхозпроизводстве, хорошо усвоили этот урок (тем паче, что случаев для обогащения любыми средствами в «демократической» России представляется сколько угодно).

С.И.Серых в упоминавшейся работе «Изнанка свиноводства» показал на примере одного из свинокомплексов, как «эффективные собственники» экономят на охране окружающей среды. Он приводит документ, датированный августом 2005 года и подписанный главным инспектором Ростехнадзора, свидетельствующий, что строительство этого комплекса «велось с нарушением природоохранительного законодательства. Государственная экологическая экспертиза не проводилась… Нормативные документы в области охраны окружающей среды не разработаны и не утверждены… скрыта информация об источниках загрязнения окружающей среды». В последнем абзаце документа говорится: «… приостановлено строительство и эксплуатация свинокомплекса до получения полного Заключения государственной экологической экспертизы». «Однако, – продолжает эту историю Сергей Ильич, – спустя всего месяц строительство производственных помещений было переведено на круглосуточную работу, да еще без выходных дней». А в результате… Как констатирует экспертное заключение Центра гигиены и эпидемиологии в Белгородской области по этому свинокомплексу (ноябрь 2006 года): «В результате производственной деятельности площадки свинокомплекса… суммарный выброс вредных веществ в атмосферу составляет 71,1506340 т/год».

В редакцию газеты «Слово коммуниста» не раз поступали письма от жителей сел, расположенных рядом со свинокомплексами, с жалобами на то, что отвратительная вонь, исходящая от этого свинства, делает их существование невыносимым. Но хозяева свинокомплексов живут на расстоянии «безопасного удаления» от производства. И для них деньги не пахнут. А что же власти? А власти победно рапортуют о том, что сельское хозяйство области процветает.

Вторая проблема того же порядка, порожденная погоней за как можно более высокой прибылью, не сдерживаемой нравственными ограничителями, – качество мяса, производимого на крупных свинокомплексах и птицефабриках. Тут уже сошлюсь на самого губернатора. Пропагандируя свою новую идею, биологизацию земледелия, он, говоря о необходимости резкого повышения использования «биологических» удобрений (в просторечии свиной жижи и птичьего помета, которых в области огромное количество), отметил, что прежде необходимо решить другую задачу: «…все компании по производству мяса должны освоить новый технологический регламент производства продукции без применения или с незначительным применением ветеринарных препаратов и прочих синтетических химических средств». По сути, признано, что сейчас эти препараты используются в таких масштабах, что применять образующееся на птицефабриках и свинокомплексах «биологическое» удобрение небезопасно для почвы. Но насколько безвредно производимое таким способом мясо для людей?

Капиталистический путь подъема сельхозпроизводства не только губителен для крупного рогатого скота и несет ущерб экологии. Главное – он разрушает традиционный мир русского села.

Основой этого мира исстари была сельская община. Прусский экономист XIX века барон Гакстгаузен видел в ней «животворящую монаду русского государства».

Советские колхозы, при том, что достаточно многое изменили в жизни села, сельскую общину не разрушили – напротив, коллективные хозяйства стали ее развитием. В колхозах никогда не было «лишних» людей, всегда находилась работа каждому. Нуждающиеся в заботе получали ее со стороны коллектива. Колхоз способствовал развитию социальной сферы села. Многие хозяйства своими силами строили детские сады, школы, дома культуры, спортплощадки, а то и спорткомплексы; поддерживали участковые больницы.

Приход в село вместо коллективных хозяйств капиталистических сельхозпредприятий радикально изменил положение. Таким организациям, ставящим во главу угла экономическую эффективность, село как таковое, собственно, вообще не нужно, ему требуется только источник рабочей силы. И потому «эффективные собственники», придя в село, начинали с «оптимизации». Причем, не только те, которые приходили, лишь чтобы разграбить, все, что возможно.

Возьмем пример другого рода – действительно экономически эффективный агрохолдинг «Белогорье».

Александр Иванович Ляшенко, живущий в селе, ставшем, после обанкрочивания СПК, филиалом этого агрохолдинга, рассказывает, что новые хозяева вложили средства в развитие производства, обновили материально-техническую базу, установили своим работникам хорошую, по меркам нынешнего села, зарплату. И добились высоких производственных показателей.

Но при этом… «Оптимизация» рабочей силы привела к тому, что из трех сотен тружеников СПК 257 остались без работы. Хозяева агрохолдинга избавились и от «затратного» выращивания КРС. В прежнем хозяйстве семь установок «Фрегат» обеспечивали поливной участок в 257 га – теперь система мелиорации разрушена. «Эффективные собственники» даже трубы выкопали и сдали в металлолом. Усиление интенсивности использования пашен, увеличило вынос питательных веществ. В почве стал резко сокращаться процент гумуса. Такая эксплуатация земли грозит ее вырождением. Это еще раз доказывает, что «эффективные собственники» всего лишь эксплуатируют землю, но отнюдь не чувствуют себя ее подлинными хозяевами; их не беспокоит то, какую землю оставят потомкам.

И такие меры характерны практически для всех «эффективных собственников», пришедших «развивать» сельхозпроизводство Белгородчины. Данные вымирания стада КРС по области уже приводились. А данные численности «лишних людей», появившихся в селах области, привел сам губернатор, выступая в областной Думе: «Число работающих в сельском хозяйстве уменьшилось в 2,5 раза». Но, ослепленный пресловутой экономической эффективностью, он видит в появлении десятков тысяч «лишних людей» на селе не катастрофу, а достижение. Евгений Степанович так резюмировал происходящие в последние годы перемены в жизни села: «Это не только экономическая, но и социальная победа!».