Я не могу уйти
Если сдадут Изварино – да еще с
нашей стороны, это будет предательство всех нас... Сколько погибло
людей! Сколько разрушено домов! Да лучше умереть в этих окопах, чем потом жить,
как раб! Что же творит наш Кремль?
Неужели кто-то думает, что переживая всё рядом с этими
Людьми, воюя плечом к плечу, мы теперь просто успокоимся и сложим оружие? За
кого нас держат «эффективные менеджеры»? А как быть с сожженными детьми, с
расстрелянными и разграбленными деревнями? Они говорят о «прекращении
кровопролития», так пусть приезжают в Комиссаровку
или Вергулевку, пусть посмотрят в глаза родных, у
которых убили родственников и детей! И мы встали – не за «менеджеров», а за
Людей! Но, видимо, предательство в высших эшелонах власти становится в России
делом обычным, и называют это теперь «политикой»...
Я просто хочу, чтобы Вы понимали мою позицию. Эти
терриконы – уже во мне. Я уже чувствую запах оружейной смазки, это стало для
меня всем. Перед ранением, в Луганске, я видел, как снайпер и минометчики
разбили автобус с детьми. Там было много детей и их мамы. На автобусе написали
– «ДЕТИ», и мамы показывали детей, чтобы их было видно из окон. Но снайпер снял
водителя, а 80-ти миллиметровые минометы закончили с этими детьми.
Еще я знаю парня, который вывозил отсюда детей. Однажды
он ехал в Россию с детьми и проскочил блокпост. Тогда еще у укроармии
были вертолеты, и с борта начали стрелять по микроавтобусу. Но он, не считая
нескольких дырок в кузове, прорвался. Это все - мирные люди, и без оружия.
Потом этот черкес (а он черкес) переходил укровскую
территорию, и ночью увидел, как 14-летней девочке вспороли живот. Черкес ничего
не мог сделать, он просто все это видел.
И вот теперь нам предлагают отсюда уйти, давят на мою
жену с дочкой, а со мной обещают «разобраться в соответствии»… Я не могу просто
взять и уехать после того, что здесь увидел, услышал, узнал. Поймите, если реально
мы уйдем, если Изварино перекроют, начнется
катастрофа. А здесь дети. Им некуда уезжать. Женщины здесь... я каждую местную
женщину оберегать готов, как свою жену - потому что они все в этой мясорубке наровне с нами. И помогают. Двух моих друзей разорвало.
Один был еще жив, но его внутренности лежали на земле, а умер в госпитале.
Война идет. Мира никакого нет. Но пока есть здесь те, кого не сманить
пряниками и не достать кнутом, шансы у нас есть.
Танай Чолханов