Клятвопреступники

В сентябре российские СМИ несколько дней упивались храбрым поступком молодого офицера полиции из Дагестана – Магомеда Нурбагандова. Ему было присвоено звание Героя России «за мужество, проявленное при исполнении служебного долга». Выступая перед его родителями и всеми, кто собрался в Кремле на вручение наград, президент РФ Путин говорил, что считает Магомеда настоящим героем, который перед угрозой смерти остался верен присяге. Действительно, мужественный парень. Не устрашился стволов и ножей бандитов-исламистов и вместо требуемого от него призыва на камеру к коллегам дезертировать из органов сказал в камеру» «Работайте, братья!». За что был боевиками расстрелян.

Но при всём уважении к мужеству Магомеда покоробило, что о верности присяге рассуждает ныне самый известный и самый высокопоставленный представитель тех, кто об этой верности имеет очень «специфичное» представление. В самом деле, ведь дослужившийся до подполковника КГБ (службы по охране безопасности Советского государства!) Владимир Путин в своё время произносил торжественно и громко: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, клянусь… до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и советскому правительству». Соглашался при нарушении той присяги подвергнуться «суровой каре советского закона, всеобщей ненависти и презрению трудящихся».

А потом он, вместо служения советской Родине и советскому народу, без оглядки бросился строить принципиально враждебный им капитализм. Сначала в стенах Петербургской мэрии, а потом, отмеченный за успехи в этом сомнительном деле, в министерских и президентских коридорах в Москве. И так до самого верха. И «успешно» довел российский капитализм до состояния строя, характеризуемого как крайне правый, с властью чиновничьей олигархии, с господством монополистического капитала и идеологии клерикализма. Как видим, и близко ничего не лежит к тому, за что Путин клялся сражаться «до последнего дыхания». Аналогичный путь проделали десятки тысяч собратьев Путина, скакнувших в мэры и губернаторы, банкиры и фабриканты.

Присягой называется клятва на верность, а нарушитель её называется страшным словом «клятвопреступник». Так вот рискнем заявить, что правящий ныне буржуазной Россией класс, в основном, состоит из таких клятвопреступников.

Они изменили советскому народу вовсе не потому, что прониклись какими-то новыми идеями. Всё гораздо проще. Как у Остапа Бендера в «Двенадцати стульях» при бриллиантовой перспективе, их нос «явственно почуял запах жареного» – возможность присвоения в мутных потоках наступающего капитализма общенародной собственности. Помню, как году в 1992-1993-м бабушка-пенсионерка попрекала у Смольного одного дородного чиновника Питерской мэрии: «Ты комсомольцем был. Коммунистом был. А теперь воруешь!» Бабушка верно глядела в самый корень нового строя.

Ну, вот они растащили, захапали и рассовали по карманам всё созданное советским народом. Отделили самих себя от этого ограбленного ими, придавленного ценами и поборами, страхом безработицы и болезни народа стеной законов и частоколом карательных органов. А теперь требуют от народа соблюдения присяги на верность им. В сочиненной ими клятве самое главное – обязательство «защищать конституционный строй России», то есть их строй.

Но придёт время, не может не прийти, когда для клятвопреступников грозной явью станут слова той, советской, присяги о суровой каре и всеобщей ненависти трудящихся.

Они только этого и заслужили.

А.Широков