Будем достойны дела, за которое ведется борьба

Из тюремного дневника Феликса Эдмундовича Дзержинского

31 декабря 1908г.

Я горд тем, что я с ними (трудящимися массами), что я их вижу, чувствую, понимаю и что я сам многое выстрадал вместе с ними. Здесь, в тюрьме, часто бывает тяжело, по временам даже страшно... И, тем не менее, если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы её точно так же, как начал. И не по долгу, не по обязанности. Это для меня — органическая необходимость…

Когда я в своём сознании, в своей душе взвешиваю, что тюрьма у меня отняла и что она мне дала, — то хотя я и не могу сказать, что объективно перевесило бы в глазах постороннего наблюдателя, но я не проклинаю ни своей судьбы, ни многих лет тюрьмы, так как знаю, что это нужно для того, чтобы разрушить другую огромную тюрьму, которая находится за стенами этого ужасного павильона. Это не праздное умствование, не холодный расчёт, а результат непреодолимого стремления к свободе, к полной жизни. Там теперь товарищи и друзья пьют за наше здоровье, а я здесь один в камере думаю о них: пусть живут, пусть куют оружие и будут достойны того дела, за которое ведется борьба.

6 мая 1909г.

Это был день свиданий, и мы узнали, что в городе 1 мая не праздновали. Массам ещё хуже: та же, что и прежде, серая, беспросветная жизнь, та же нужда, тот же труд, та же зависимость. Иначе быть не могло. Но такая мысль, такое сознание никого не может утешить, разве только тех, для кого вся борьба была лишь ареной случайных эффектных выступлений... Некоторые рекомендуют теперь приняться исключительно за легальную деятельность, то-есть на самом деле отречься от борьбы. Другие не могут перенести теперешнего положения и малодушно лишают себя жизни.

Но я отталкиваю мысль о самоубийстве, я хочу найти в себе силы пережить весь этот ад, благословлять то, что я разделяю страдания с другими; я хочу вернуться и бороться и всегда понимать тех, кто в этом году не откликнулся на наши призывы.

Сегодня я снова один. Моего товарища сегодня утром увевзли в пересыльную для отправки на поселение. Он почти мальчик, исключен из училища за школьный байкот; с 1906 года его арестовывали три раза. В последний раз он просидел 17 месяцев, два месяца ему пришлось уже после суда ожидать отправки на поселение. Павильон теперь переполнен. Вчера был суд над 13-ю из Домбровского бассейна, обвиненными в приналдлежности к ППС и в налетах. Три смертных приговора. Несколько дней тому назад привезли из Петракова 14 человек, обвиняемых в том. что они знали и не донесли о готовящемся убийстве фабриканта Зильберштейна в Лодзи (по этому делу Казнаковым расстреляны без суда восемь человек). Военный суд в Лодзи приговорил совершенно невиновных людей к каторге от 8 до 15 лет; теперь это же дело будет рассматриваться вторично. Все закованы, сидят с сентября 1907 года.

16 июля 1909 г.

Рогов перед казнью оставил следующие строки: «Дорогие товарищи! Осталось всего несколько часов ожидания смерти среди дум и воспоминаний о прошлом... Я осужден за дела,.. в которых я не принимал ни малейшего участия. Случилось то, что встречается на каждом шагу государственной жизни современной России. Преступление, преступление и преступление. А жертвой этих преступлений является пролетариат и самые сознательные его сыны. Настоящий момент – момент застоя в нашем движении, и в этот момент я хочу сказать вам несколько слов со своей теперешней трибуны – из камеры смертников: за работу, товарищи! Пора! Давно пора! Пусть совершаемые теперь преступления побудят вас усилить борьбу, которая не может прекратиться...

Да здравствует революция! Да здравствует социализм!»

Только это он и оставил!

21 августа 1908г.

...На третьем этаже – приговоренные к крепости и офицеры.

Там сидел один год и четыре месяца Шаманский, отказавшийся в 1905 году повести свою роту на рассправу с забастовавшими рабочими; там же сидел до суда два месяца казацкий офицер Рублев по обвинению в том, что отказался расстрелять рабочих, приговоренных полевым судом к смертной казни.

30 апреля 1908г.

Где выход? Где выход из ада теперешней жизни, в которой господствует волчий закон эксплоатации, гнёта, насилия? Выход — в идее жизни, базирующейся на гармонии, жизни полной, охватывающей всё общество, всё человечество; выход — в идее социализма, идее солидарности трудящихся. Эта идея уже близится к осуществлению, народ с открытым сердцем готов её принять. Время для этого уже настало. Нужно объединить ряды проповедников этой идеи и высоко нести знамя, чтобы народ его увидел и пошёл за ним. И это в настоящее время насущнейшая из задач социал-демократии.

Социализм должен перестать быть только понятием, которое может осуществиться в будущем. Он должен стать факелом, зажигающим в сердцах людей непреодолимую веру и энергию.

Небольшая, но идейно сильная горсть людей объединит вокруг себя массы, даст им именно то, чего им недостаёт, что оживит их, вселит в них новую надежду.

Правительство убийц не наладит порядка, не повернёт жизнь в старое русло. Не пропадёт даром пролитая кровь ни в чём не повинных людей, голод и страдания народных масс, плач детей и отчаяние матерей — жертвы, какие должен нести народ, чтобы преодолеть врага и чтобы победить.

Уже поздно. Я хочу хотя бы здесь вести правильную жизнь, чтобы не отдать им своих сил. А я чувствую, что у меня столько сил, что мне кажется я всё выдержу и вернусь. Но если даже я не вернусь, этот дневник дойдёт до моих друзей, и у них будет хоть частичка моего «я», и у них будет уверенность, что я был спокоен, что я звал их в момент тишины, печали и радостных дум...