100 лет назад в ноябре...

Решение расширенного заседания ЦК РСДРП(б) от 16(29) октября «о всесторонней и усиленнейшей подготовке вооружённого восстания» надо было проводить в жизнь, и медлить с выступлением было нельзя, потому что Временное правительство собиралось бежать от революции и от наступающих немцев в Москву (это решение было принято ещё 4(17) октября, музейные ценности уже перевозили из Петрограда в Москву, а органы власти должны были переехать в начале ноября – в том числе поэтому, как сказал Маяковский, «послезавтра – поздно»). Предательство Каменева и Зиновьева усугубило ситуацию.

В ночь на 18 октября В.И.Ленин встретился на квартире у рабочего Д.А.Павлова с руководителями «Военки» (военной организации при ЦК) – Подвойским, Антоновым-Овсеенко и Невским, выслушал их соображения о ходе подготовки к восстанию и дал им ряд важных советов и указаний. В ту же ночь был поставлен на ноги весь актив большевистской военной организации Петрограда, который начал проводить в жизнь ленинские указания.

Предатели тоже торопились: 18(31) октября, как известно, Каменев опубликовал в полуменьшевистской газете «Новая жизнь» от своего имени и от имени Зиновьева интервью, в котором заявил об их несогласии с курсом партии на подготовку вооружённого восстания, выдав врагам секретное решение ЦК. Ленин, настаивал на исключении предателей из партии. Каменев вышел из ЦК, и ЦК заставил своим решением предателей замолчать.

Пророчески в те дни звучат ленинские слова: «Наступать изо всех сил, и мы победим вполне и в несколько дней!»

Ещё до выступления Зиновьева и Каменева в «Новой жизни», по городу уже ходили их рукописные листки против восстания. Ленин 17 октября пишет «Письмо к товарищам», в котором говорилось: «Так как революционная партия терпеть колебаний по столь серьёзному вопросу не в праве, так как известную смуту эта парочка товарищей, растерявших свои принципы, внести может, то необходимо разобрать их доводы, вскрыть их колебания, показать, насколько они позорны». Ленин ударил одновременно и по капитулянтской, фактически несоветской, позиции «двух печальных пессимистов». («Советы должны быть револьвером, приставленным к виску правительства с требованием созыва Учредительного собрания», – считали они.) Ленин отвечал капитулянтам: «Отказ от восстания есть отказ от передачи власти Советам и «передача» всех надежд и упований на добренькую буржуазию, которая «обещала» созвать Учредительное собрание».

Предупреждённая буржуазия немедленно приняла меры: в ночь на 19 октября состоялось закрытое заседание Временного правительства, посвящённое вопросу о большевистском выступлении. Приказом командующего Петроградским военным округом были запрещены всякие уличные манифестации и митинги. Министр юстиции предписал прокурору судебной палаты сделать немедленно новое распоряжение об аресте Ленина. Началась новая охота. 24 октября (6 ноября) правительство пыталось закрыть «Рабочий путь» – центральный большевистский печатный орган. Не удалось: ВРЦ (военно-революционный центр) организовал защиту помещения газеты и охрану Смольного (центра готовящегося восстания); газета вышла лишь с небольшим опозданием. Ленин стал настаивать, что надо действовать на опережение контрреволюции. Находясь на подпольной квартире и узнав в этот же день, 24 октября, от Рахьи и Фофановой, что правительственные части разводят мосты через Неву, Владимир Ильич быстро написал и отправил записку в ЦК о том, что прибудет в Смольный: «Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив, победив, если будут сопротивляться, юнкеров и т.д… История не простит революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя потерять много завтра, рискуя потерять всё». Ленин отправил записку через связную для передачи в ЦК и в тот же день решил идти в Смольный. Изменив внешность, он, в сопровождении Э. Рахьи, тронулся в путь. Это был необходимый, обусловленный обстоятельствами риск. Именно его приход в Смольный дал импульс ускоренному развитию событий.

К утру 25 октября (7 ноября) центральная телефонная станция, телеграф, вокзалы, электростанции, радиостанция, госбанк и, конечно, мосты через Неву были заняты красногвардейцами, революционными матросами и солдатами. Временное правительство было изолировано в Зимнем дворце; Керенский уже бежал из Петрограда, намереваясь вести войска на революционную столицу. (Уже после победы революции в течение недели проходил мятеж Керенского-Краснова, в ходе которого буржуазные контрреволюционные войска заняли Гатчину и Царское село, использовав вспыхнувший в ночь на 29 октября (11 ноября) в Петрограде юнкерский мятеж, но затем были оттуда выбиты, и 1 (14) ноября в Гатчину вошли революционные войска).

Тогда же, утром 25-го, от имени ВРК в большевистской газете «Рабочий и Солдат» было опубликовано написанное Лениным обращение «К гражданам России». Были посланы по всей стране и на все фронты телеграммы о победе революции в Петрограде. Днём. в 14-30, в актовом зале Смольного открылось экстренное заседание Петросовета. Именно тогда Ленин сказал исторические слова: «Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась».

Рычаги управления к этому времени уже перешли к большевистским Советам. Вечером 25 октября прогремел исторический выстрел крейсера «Аврора», начался штурм Зимнего дворца. Матрос Бычков вспоминал: «Холод и нетерпение подхлёстывали нас, хотелось поскорее подняться на штурм дворца, из окон которого сверкали огни. Там горели люстры, было тепло, а мы лежали злые как черти – полумрак, стынь, по брусчатке пули цокают, искры высекают… И, наконец, дождались: ахнула наша шестидюймовка так, что грохнула Дворцовая площадь...

И всех словно кто локтём подтолкнул: разом, без команд, без приказов вскочили, поднялись в рост, и покатилось «ур-а-а-а» – долгое, нескончаемое, тысячегорлое. Вскакивая, успел я пальнуть по поленнице юнкеров, а дальше уже не до стрельбы было: слева, справа, спереди – везде свои… Вскочил на спину [товарища], оттуда вверх и спрыгнул по другую сторону баррикад. Юнкеров и ударниц как ветром сдуло… «Вперёд, братки! – закричал Неволин. – Добьём контру! [Неволин – командир отряда]. Ворвались во дворец… Разгорячённые люди бежали по коридору мимо мраморных комнат, золочёных залов, огромных зеркал. Из-за бархатных портьер глухо звучали одиночные выстрелы. То вела огонь охрана дворца. Быстро разоружили её… В одном из коридоров повстречали Антонова-Овсеенко с группой красногвардейцев и матросов. В.А. Антонов-Овсеенко [министрам] «Именем военно-революционного комитета объявляю вас арестованными». Министры «переписаны», отобраны документы. Тринадцать… Комплект. Выводим министров…». (Министры были препровождены в Петропавловскую крепость).

В 4-ом часу утра 26 октября (8 ноября) II Всероссийский съезд Советов заслушал сообщение о взятии Зимнего дворца – последней опоры контрреволюции. На этом, первом, заседании съезда Советов Ленина не было – он находился в ВРК и непосредственно руководил последними операциями по штурму Зимнего, но написанное им воззвание «Рабочим, солдатам и крестьянам!», провозгласившее переход власти в центре и на местах к Советам, было зачитано под бурные аплодисменты.

В эту же ночь не спавший двое суток Ленин написал также проекты декретов о мире, о земле и об образовании рабоче-крестьянского правительства России.

Вечером 26 октября (8 ноября) в 20 часов 40 минут открылось второе заседание II Всероссийского съезда Советов. «Когда Ленин появился на трибуне, весь зал поднялся и сдвинулся к трибуне…» – вспоминал ветеран партии А.А. Андреев. Были приняты тексты «Декрета о мире» и «Декрета о земле». На этом же заседании Всероссийский съезд Советов организовал для управления страной рабоче-крестьянское Советское правительство – Совет Народных Комиссаров (Совнарком) во главе с товарищем Лениным. Съезд избрал также новый ВЦИК в составе 101 человека, его председателем избрали Я.М. Свердлова.

В Петрограде, благодаря умелому руководству и высокой степени революционных настроений масс, само восстание обошлось без больших жертв (хотя позднее пришлось отбиваться от войск, собранных Керенским и Красновым).

В Москве ситуация сложилась иначе. Старую столицу контрреволюция предполагала сделать своим оплотом. Здесь был не так велик накал революционного наступления (хотя В.П.Ногин победил на выборах председателя Моссовета). Здесь находились значительные силы контрреволюции – юнкерские училища и школы прапорщиков, скопилось большое число офицеров, приехавших на излечение или бежавших из своих частей. В Совете солдатских депутатов преобладали эсеры. Часть московского пролетариата была распылена по мелким предприятиям, что затрудняло организацию крупных отрядов Красной гвардии.

Но уже утром 25 октября, при первом известии из Петрограда о начале революции, в Москве был создан боевой партийный центр. В него вошли М.Ф. Владимирский, И. Н. Стуков, Е.М. Ярославский, О.А. Пятницкий и др. Было решено создать при Московском Совете рабочих депутатов Военно-революционный комитет (ВРК). Пока он формировался, боевой партийный центр взял руководство восстанием в свои руки. По его указанию начальник московской Красной гвардии А.С. Ведерников начал стягивать силы для занятия стратегических пунктов города. В шестом часу вечера началось объединённое заседание Московских Советов рабочих и солдатских депутатов; на нём меньшевики и эсеры настаивали на том, чтобы воздержаться от захвата власти до созыва Учредительного собрания, пока же создать некий «общедемократический» орган, в который вошли бы представители городского самоуправления, Советов и штаба округа. Однако собрание поддержало большевиков, был создан ВРК, в основном, большевистский, но меньшевики тоже туда вошли, что впоследствии отрицательно сказалось на его деятельности.

ВРК опирался как на Красную гвардию, так и на солдат московского гарнизона, большинство которых было настроено революционно; в распоряжении ВРК находилось около 30 тысяч бойцов – примерно в 2 раза больше, чем у возглавлявшего буржуазную контрреволюцию Комитета общественной безопасности. Но революционные войска были плохо вооружены, большинство солдат не имело винтовок. Арсенал с оружием находился в Кремле, а его уже в ночь на 26 октября окружили отряды юнкеров. Прорываться через этот заслон силой значило бы начать военные действия. ВРК на это не решался, тем более что Председатель Совета рабочих депутатов В. Ногин, вернувшийся 26 октября из Петрограда, убеждал членов Совета, что если уж в столице восстание обошлось практически без жертв, то в Москве тем более необходимо избежать кровопролития. На совместном заседании ВРК и Боевого партийного центра большинством голосов было принято ошибочное решение о приостановке боевых действий и начале переговоров с Комитетом общественной безопасности. Командующий войсками Московского военного округа полковник К. Рябцев обещал снять оцепление с Кремля и не препятствовать вооружению рабочих, ВРК обязался вывести из Кремля введённую туда накануне для укрепления гарнизона роту 193-го революционного полка и снять охрану с почты и телеграфа. ВРК честно выполнил условия переговоров, Рябцев же только на время отвёл юнкеров от Кремля, и как только революционные солдаты покинули Кремль, юнкера вернулись на свои позиции, а также захватили почту и телеграф. 27 октября Рябцев объявил Москву на военном положении и потребовал ликвидации ВРК и разоружения революционных рабочих и солдат. ВРК отверг этот ультиматум и направил в районы приказ о стягивании сил Красной гвардии к Моссовету, где он размещался; для охраны Моссовета и Замоскворечья был вызван отряд революционных солдат-двинцев. Когда они проходили через Красную площадь, путь преградили юнкера и потребовали сдать оружие; двинцы с боем пробились через заслон. Убитые и раненые были с обеих сторон, двинцев погибло до 70 человек, и был смертельно ранен их командир большевик Е.Н.Сапунов.

Так рухнули ошибочные надежды на мирный бескровный ход восстания в Москве. 28 октября юнкера совершили ряд налётов на казармы революционных солдат, разгромили Совет Дорогомиловского района, вывезли с Симоновских пороховых складов большое количество боеприпасов, а главное – захватили Кремль и расстреляли из пулемётов революционных солдат Кремлёвского гарнизона. Но контра рано праздновала победу: московский пролетариат ответил массовым вступлением в Красную гвардию; нашлось и оружие: на товарной станции Сокольники обнаружились вагоны с 40 тысячами винтовок. По призыву ВРК началась всеобщая стачка московских рабочих.

Основные силы контрреволюции были сосредоточены в центре города между Кремлём и Садовым кольцом, а также в Лефортово – там находились юнкерские училища. На первый очаг начали наступление красногвардейцы Замоскворечья (из Замоскворечья производился артиллерийский обстрел Кремля, орудия с максимальной точностью наводились под руководством ученого-астронома большевика Штернберга), а также Хамовников, Городского района, на второй – Басманного и Благуше-Лефортовского районов. 29 октября шли напряженные бои. К ВРК шли подкрепления из других городов и уездов, всего прибыло около 5 тысяч бойцов, в том числе красногвардейцы из Владимира, Шуи, Александрова и Коврова под руководством М.В.Фрунзе; из Питера по инициативе В.И.Ленина и ЦК РСДРП(б) Петроградский ВРК прислал в Москву отряд из 500 кронштадтских моряков.

31 октября – 1 ноября очаги юнкерского сопротивления были подавлены. Видя бессмысленность дальейшего сопротивления, 2(15) ноября в 6 часов утра Комитет общественной безопасности заявил о своей готовности прекратить борьбу.

Революция в Москве победила. И уже вступала Советская власть в города и села огромной страны.

В. Басистова

Г. Алехин