Зарисовки с натуры

Свидетельства участников

«Где был?» – «Зимний брал»

Мне было семнадцать лет, когда я встретил первый день революции.

Я встретил его в красногвардейской дружине Путиловского завода, когда опоясанный пулемётными лентами поудобней устраивал на Дворцовой свой пулемёт «максим», чтобы вернее бить по юнкерам.

Наутро, весь ещё в порохе и в дыму октябрьских костров, пришёл домой. Отец от радости оторопел и спросил:

– Где же ты пропадал три дня?

– Известно где, – отвечал я, – революции помогал, Зимний брал.

В.В. Васильев

Путиловцы в охране Смольного

В 1917 г. я работал на Путиловском заводе (ныне Кировском) в Петрограде и состоял в заводском отряде Красной гвардии.

Накануне Октябрьской революции командование Красной гвардии направило нашу пулемётную дружину в Смольный. Там нам довелось стать свидетелями и участниками великих исторических событий.

У ворот Смольного и во дворе было уже много революционных солдат и матросов. Тут же нам приказали разгрузиться и занять посты. Расставив и замаскировав пулемёты, мы вошли в здание Смольного и поместились на втором этаже в небольшой комнате, где уже находилось несколько красногвардейцев из других районов. Никакой мебели в этой комнате не было. Одиноко висел на стене телефон. Красногвардейцы, свободные от дежурства, устраивались на отдых кто как умел, на голом полу, держа винтовки в руках.

В Смольный в это время съезжались со всех концов делегаты II Всероссийского съезда Советов. Особой революционностью отличались делегаты съезда – солдаты с фронта. Все они проклинали войну и требовали мира. Мы с ними делились продуктами, которые захватили из дому.

На второй день нам, кроме дежурства у пулемётов, поручили проверять пропуска в Смольный.

Накануне 25 октября (7 ноября) Смольный был полон людьми – делегатами съезда, красногвардейцами, революционными солдатами и матросами; он гудел, как огромный улей.

В ночь с 24 на 25 октября (с 6 на 7 ноября) в Смольный прибыл Владимир Ильич Ленин. Он поместился на втором этаже в небольшой комнате. Нашей путиловской пулемётной боевой дружине оказали высокую честь: поручили охрану великого вождя революции. Обстановка в это время в Смольном очень напряжённая. Меньшевики и эсеры распускали самые невероятные провокационные слухи, рассчитанные на деморализацию красногвардейцев и революционных солдат. Пытались запугать нас, уверяли, что Керенский для разгрома Смольного бросает 50 батальонов георгиевских кавалеров и 40 офицерских батальонов. Но красногвардейцы были не из пугливых. Нас закалила в революционной борьбе партия большевиков, и мы были всегда готовы встретить вылазку буржуазии во всеоружии. Смольный ощетинился штыками, пулемётами и орудиями.

К 25 октября (7 ноября) съехались все делегаты II съезда Советов. Вскоре после открытия съезда в коридоре раздались крики, шум. Мы, находясь недалеко от зала заседаний, сразу же схватили свои винтовки и выбежали в коридор. Оказалось, что кучка меньшевиков и других приспешников буржуазии подняла шум на съезде, но, встретив дружный отпор делегатов, вынуждена была отступить. Выкрикивая злобные ругательства, эти агенты контрреволюции покидали зал заседаний. А весь съезд провожал их возгласами: «Долой предателей!»

Днём 25 октября (7 ноября) в Актовом зале происходило заседание Петроградского Совета, мы услышали гул голосов. Не зная, в чём дело, схватили винтовки и бросились в коридор. Но тревога оказалась напрасной: это участники заседания восторженно приветствовали появившегося на трибуне Владимира Ильича Ленина.

Нам тоже удалось прослушать часть его речи о необходимости перехода всей власти в руки рабочих и крестьян – власти Советов. Эту историческую речь Владимира Ильича нам прослушать до конца не пришлось, нас вызвали на боевые посты.

В штаб Октябрьской революции беспрерывно шли донесения: такой-то штаб выслал на штурм Зимнего дворца столько-то вооружённых красногвардейцев; крейсер «Аврора» дал по Зимнему залп; Временное правительство арестовано…

И.Еремеев

Знак для «Авроры»

По плану, разработанному Полевым штабом ВРК, сигналом к штурму Зимнего должна послужить вспышка фонаря с красными стёклами на флагштоке Петропавловской крепости. Но у нас в крепости такого фонаря с красными стёклами не нашлось. Долго бегали, искали. А потом уж догадались. Использовали простой ротный хозяйственный небольшой фонарь, обвязав его красным платком; подтянули на флагшток (на мачту), чтобы он был виден. Фонарь издавал тусклый свет, но всё же послужил знаком для начала сигнальной стрельбы и из крепости, и с крейсера «Аврора».

В.Н.Смолин,

канонир-воспламенитель

крепостной артиллерийской роты