Превращение Гржимека

Сказка для взрослых

В Энском государстве жил да был учитель Гржимек. При народной власти звали его все товарищем, он неплохо зарабатывал, летом отдыхать на море ездил, мог в театр сходить или в ресторан, если было желание.

Но вот однажды власть в стране сменилась на буржуйско-воровскую. Да так складно и ладно эта перемена прошла, что многие её и не заметили. Тем более, что новая власть всюду вещала: «Теперь мы получили свободу! Ура! Ура!». И Гржимек подумал о том, что свобода – это должно быть хорошо. И даже немного обрадовался. А чего ему было не радоваться? По воскресеньям он как всегда ходил в бар, выпить свой стаканчик пива.

А в этот раз, после смены власти, когда он пришёл в бар, официант его спросил: «Ешё кружечку пива, господин Гржимек?». И Гржимеку стало так приятно, словно истома растеклась по телу. От слова «господин» повеяло важностью и значимостью. Он теперь не кто-нибудь, а важная персона…

Но продолжалась эта эйфория недолго. Вдруг обнаружилось, что зарплата стала уменьшаться. В некоей странной пропорции: чем больше свобод, тем меньше денег. Но на пиво всё же хватало, и поэтому Гржимек особо не печалился.

По воскресеньям, насвистывая приятную мелодию, он шёл в свой любимый бар, и всё было «о-кей». Теперь многие так говорили: «о-кей», хотя были простые слова «хорошо» или «да».

Но вот вдруг в школе обучение дочки стало платным. Гржимек взял б0льшую нагрузку в школе и смог оплатить. Хотя тяжеловато стало, больно много пришлось к урокам готовиться, но ничего выдюжил. Работает. По воскресеньям по-прежнему ходит пару кружечек пива пропустить.

По дороге к бару Гржимеку приходится проходить мимо площади. И его это несколько беспокоит, хотя он сам не понимает почему. На площади каждое воскресенье коммунисты собираются. Стоят с красными флагами и лозунгами. А лозунги у них непримиримые: «Убрать воровскую власть! Вся Власть Советам Трудящихся!». Каждый раз, когда Гржимек идёт мимо них, они кричат ему: «Товарищ! Если ты за справедливость, присоединяйся к нам». Гржимек, когда их видит, шапку побольше на глаза нахлобучивает, воротник поднимает и бочком-бочком мимо них: пусть, мол, не пристают к уважаемому господину.

Но время идёт неумолимо. Плату за обучение дочки в школе ещё подняли. И тогда Гржимек впервые почесал затылок. Но тут в школе совещание созвали, и директор всем радостно сообщила: «Господа! Нам повышают зарплату!».

Как обрадовался Гржимек! «Прошли тяжёлые времена. Сейчас явно станет лучше. Президент у нас молодой. Да и зарплату прибавляют аж на тысячу».

Через пару дней, когда Гржимек отправился за зарплатой, то оказалось, что это вовсе не тысячу прибавили, а всего пятьсот. А другие пятьсот ушли на новый президентский налог.

«Ну, ничего», – успокаивал себя Гржимек, – через полгода ещё прибавят».

Полгода пролетели так быстро, что Гржимек этого и не заметил. Но цены на все товары за это время выросли раз в десять. Так что все прибавки к зарплатам в один пшик превратились. И в воскресенье на кружечку пива ему едва хватило, пришлось заранее деньги откладывать.

А когда он шёл мимо площади с красными знамёнами, то что-то защемило у него на сердце. Но он дальше пошёл.

А тут в понедельник снова совещание, и директор говорит: «Сегодня все получат большую прибавку к зарплате». Наш Гржимек очень обрадовался. Пошёл и на ожидаемую прибавку новое пальто себе купил, а то старое уже совсем порвалось. Но недолго пришлось ему радоваться, так как в среду вызвала его директриса к себе и говорит: «Господин Гржимек! По приказу министра мы классы сливаем. Сами ведь знаете, какой нынче спад рождаемости». Сказала это и молчит. Мнётся. Словно что-то хочет сказать и не может.

Неожиданно для себя Гржимек почувствовал неясную тревогу. И впервые в жизни заикаясь, спросил: «И что-что?».

«Да, видите ли, у Вас тогда уроков не остаётся. Словом, господин Гржимек, я вынуждена Вас уволить».

Тревога Гржимека вдруг отступила, и появилась ужасная апатия ко всему. Он встал, махнул рукой и вышел из кабинета вон.

Директор даже удивилась. Кричит ему вслед: «Господин Гржимек, господин!». Почему-то впервые ему ухо резануло это слово – «господин». Но он не остановился, идёт себе к выходу быстрым шагом и словно её не слышит.

Вышел на улицу, а напротив школы седой такой дядька сидит, сапоги прохожим чистит. «Что-то лицо у него знакомое…», – подумал Гржимек. Пригляделся, как следует и узнал учителя из соседней школы. «Ну, что-ж, – успокоил себя наш герой, – и я пойду сапоги чистить. Всякая работа уважаема».

Пришёл домой, включил телевизор. Сидит, смотрит и не знает, как жене сказать о своём увольнении. А тем временем по телевизору стали рассказывать о народном образовании, министра показали, его кабинет с золочёными стульями. И тут Гржимек вспомнил о том, как был он в этом кабинете на приёме у другого, народного министра при Советской власти. Тот, другой министр не был высокомерным, одет был так же, как и он, Гржимек. И стулья в его кабинете тогда были просто деревянными, без всякой позолоты.

Пока Гржимек смотрел интервью, вернулась с работы жена, застучала своими каблучками по коридору, зашумела сковородками на кухне.

Постаревший и помудревший за один день учитель выключил телевизор, зашёл в кухню к жене, обнял её, и, поцеловав в висок, сказал: «Уволили меня, мать. Я теперь безработный».

Жена от неожиданности всплеснула руками и запричитала: «Что же ты теперь делать будешь, может ещё поговорить, попробовать?». «Нет», – глухо отчеканил Гржимек.

На следующий день он устроился грузчиком на рынок. А в воскресенье утром он встал и оделся. Жену это очень удивило. «Куда ты собрался?» – спросила она. «У нас же нет денег, как же ты будешь пить своё пиво?».

Но Гржимек только улыбнулся и махнул рукой. «А ну его, это пиво, с ним все мозги пропьёшь. Ты вот что, мать, там, где-то на антресолях лежит красное знамя…».

Распрямив плечи, смело глядя всем в глаза, гордо неся над головой красное знамя, двигался к городской площади учитель Гржимек. И был он уже не господином, а товарищем.

Надежда Диас