Пандемия - союзница капитала

 

Весь прошлый 2019 год проходил под знаком массовых протестов рабочего класса во всём мире: против повышения пенсионного возраста, роста цен, падения зарплаты, безработицы и т.д. В Европе, где рабочий класс лучше организован, эти протесты достигли угрожающей для власти капитала точки. Капитал делал всё возможное, чтобы остановить протесты путём отвлечения внимания рабочего класса традиционными для капитала методами переключения на межнациональные столкновения, межгосударственную, религиозную вражду, террористическую угрозу и т.д. Но этого оказалось недостаточно. Нужны были такие методы, которые парализовали бы волю рабочего классса к сопротивлению.

И вот ведь повезло. Капиталу. На мир обрушилась пандемия. (Редакция приносит извинения автору, что частично отступила от его текста, так как не может утверждать, что пандемия возникла по замыслу капитала, но в определенной степени и  смысле она, действительно ему помогла).

Эпидемия одинаково опасна для любого человека, вследствие чего возникает всеобщий страх. Такая опасность, по замыслу капитала, должна объединять всех, независимо от классовой принадлежности, а тем самым притуплять, ослаблять классовую борьбу. И действительно, с введением драконовских карантинных мер против распространения эпидемии, – особенно самоизоляции (социальной дистанции), – протестное движение во всем мире заглохло.

Конечно, проблема с заразой короновируса сущестувует, и ей надо противостоять. Но чиновники навязывают обществу самоизоляцию надолго, что рождает предположения, что власть преследует цель не только покончить с эпидемией, но и парализовать всё общество страхом, и, таким образом, держать его в подчинении.

Чиновники требуют соблюдения социальной дистанции на транспорте, в других общественных местах, но не настаивают на этом в квартире, где троим негде развернуться. Требуют соблюдения социальной дистанции на работе, но не замечают, что после работы по 9, 10 и более человек живут в бараках и бытовках.

Самоизоляция разобщает людей и способствует укреплению старого эксплуататорского принципа управления обществом: разделять, разобщать, стравливать и, таким образом, держать в подчинении. На заре капитализма капиталу требовался лично свободный, но лишённый средств производства человек. На стадии же загнивания капитализма капиталу нужен еще и, как выдрессированный в цирке зверь, послушный человек.

Капитал и прежде использовал эпидемии как средство борьбы против рабочего класса, особенно во время экономических кризисов. Но никогда не было, чтобы карантин охватывал всю планету, да с разрушением экономики в гигантских масштабах (уступающим разве что разрушениям мировых войн). Разрушение мировой экономики угрожает всему человечеству. И, по-видимому, до капитала это начинает доходить. Поэтому он уже открыто заявляет, что надо снимать карантин, но не потому, что угроза эпидемии миновала и не потому, что миллиарды людей попали в невыносимые условия, а потому что чует – карантин уничтожает его самого.

Во всём мире начался всеобщий экономический кризис. Но этот кризис, в отличие от предыдущих, по-видимому, носит характер смены технологического уклада общества. Удельная энергоёмкость углеводородов становится уже недостаточной для производства средств существования в количестве, которое необходимо для удовлетворения постоянно растущих материальных потребностей людей. Словом, естественное развитие производительных сил требует перехода на атомную и термоядерную энергию. Но такой переход фактически приводит к тому, что стоимость продукта резко падает. А так как цель капитала не сам продукт, а его стоимость – деньги, то тут уже безусловный интерес капитала требует противиться такому переходу. И дело здесь не в противоречии между продуктом и его стоимостью, что вытекает из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, которые действуют с железной неумолимостью. Капитал нисколько не сомневается в правильности экономического учения Маркса. Не в силах остановить развитие производительных сил, капитал сознательно сокращает объёмы производства, чтобы остановить падение стоимости продукта. Но тем самым капитал искусственно создаёт нехватку в средствах существования. Вследствие этого возрастает масса бедности, нищеты, возникает угроза голода.

Вместе с тем растёт и возмущение рабочего класса, который убеждается в том, что единственным путём избавления от нищеты и голода является уничтожение капитализма.

И капитал понимает, что возмущение рабочего класса дошло до такого пункта, за границами которого он может удерживать его в подчинении только прямым рабством, как в античные времена. Отличие только в средствах: античного раба подчиняли цепями и кнутом, а современного наёмного раба – тотальным контролем в электронном концлагере и всеобщим страхом.

Но какие бы методы и средства ни применял капитал, чтобы превратить рабочий класс в покорный скот, революционное уничтожение капитализма неизбежно. Ибо известно:

«Уже давно прошли времена, когда господствовал суеверный взгляд, приписывающий возникновение революции злонамеренности кучки агитаторов. В настоящее время всякий знает, что где бы ни происходило революционное потрясение, за ним всегда кроется известная общественная потребность, удовлетворению которой мешают отжившие учреждения. Ощущение это может быть ещё не настолько сильным, не настолько всеобщим, чтобы обеспечить непосредственный успех; но всякая попытка насильственно подавить эту потребность лишь заставляет её выступать с возрастающей силой до тех пор, пока, наконец, она не разобьёт своих оков. Поэтому, если мы и разбиты, нам не остаётся ничего другого, как начинать сначала» (Ф. Энгельс, Революция и контрреволюция в Германии).

Р.Кулиев