«А вот и я!»

Памяти Парижской Коммуны

За баррикадами, на улице пустой,

Омытой кровью жертв, и грешной, и святой,

Был схвачен мальчуган одиннадцатилетний.

— Ты тоже коммунар?

— Да, сударь, не последний!

— Что ж! — капитан решил.

— Конец для всех — расстрел.

Жди, очередь дойдет!

— И мальчуган смотрел

На вспышки выстрелов,

на смерть борцов и братьев.

Внезапно он сказал, отваги не утратив:

— Позвольте матери часы мне отнести!

— Сбежишь? — Нет, возвращусь!

— Ага, как ни верти,

Ты струсил, оголец!

Где дом твой?

— У фонтана. —

И возвратиться он поклялся капитану.

— Ну, живо, черт с тобой! Уловка не тонка!

Расхохотался взвод над бегством паренька.

С хрипеньем гибнущих

смешался смех победный.

Но смех умолк,

когда внезапно мальчик бледный

Предстал им, гордости суровой не тая,

Сам подошел к стене и крикнул: — Вот и я!

И устыдилась смерть,

и был отпущен пленный.

Дитя! Пусть ураган, бушуя во вселенной,

Смешал добро со злом, с героем подлеца.

Что двинуло тебя сражаться до конца?

Невинная душа, была душой прекрасной.

Два шага сделал ты над бездною ужасной:

Шаг к матери один и на расстрел второй.

Был взрослый посрамлен,

а мальчик был герой.

К ответственности звать тебя никто не вправе.

Но утренним лучам, ребяческой забаве,

Всей жизни будущей, свободе и весне

Ты предпочел прийти к друзьям

и встать к стене.

И слава вечная тебя поцеловала.

Когда-то в Греции поклонники, бывало,

На меди резали героев имена

И прославляли их земные племена.

Парижский сорванец, и ты из той породы!...

1871

Виктор Гюго

Перевод П. Антокольского

Владимир Маяковский. Парижская коммуна

(отрывок из стихотворения)

Храните память

бережней.

Слушай истории топот.

Учитывай в днях теперешних

прошедших восстаний опыт.

Через два

коротких месяца,

почуяв — Коммуна свалится! —

волком, который бесится,

бросились на Коммуну версальцы.

........................................................

...мы себя

провести не дадим.

Верны большевистскому знамени,

мы помним

версальских выстрелов дым

и кровью залитые камни.

Густятся военные тучи,

кружат

Чемберлены-вороны,

но зрячих история учит —

шаги у нее

повторны.

Будет война

кануном —

за войнами явится близкая,

вторая

Парижская коммуна —

и лондонская,

и римская,

и берлинская.