Обсуждаем образование. Нужно менять систему

15 июня в Государственной думе прошел Круглый стол по вопросу отношения к Болонской системе (БС), используемой в российском высшем образовании.

Ведущими Круглого стола были бессменный борец за народное образование академик РАО, депутат Госдумы, руководитель движения «Образование для всех» О.Н. Смолин и депутат Госдумы Н.А. Останина.

Разговор шел не только о БС. То есть этот вопрос невозможно было обсуждать без выражения отношения и ко всей системе образования.

С долей иронии было отмечено, что именно те, чьими усилиями в результате серьезной борьбы была протащена в образование Болонская система (ЕР и ЛДПР), сегодня выступают застрельщиками ее отмены (Заметим, что такая «переобувка» после 30 лет врастания в капитализм отмечается не только по воросу БС, но и по широкому кругу других вопросов жизни страны. Однако по понятным причинам застревают на принятии главной «противной» точки зрения – необходимо-сти отмены ориентации на капитализм – понятно, частная собственность держит на коротком поводке – ред.).

Подавляющим большинством участников было высказано утверждение, что нельзя разрывать цепочку образования, что вопрос нужно ставить не только о состоянии высшего, но обязательно – и школьного образования. Было уделено внимание проблеме утекания мозгов за рубеж – когда до 30 % выпускников вузов уезжают жить и работать за границу, чему способствуют и Болонская система, и условия, которые создаются технологией ЕГЭ. Отмечалось и то, что сейчас зачастую студенты, окончившие бакалавриат, потом приходят в магистратуру на совсем другую специальность. И это не единичный, возможно, оправданный случай, а уже почти что массовое явление. Что отрицательно влияет на получение молодежью фундаметального образования.

Не обощлось и без вопросов о финансировании и забюрократизированности образованния.

Сегодня мы приведем выдержки из выступлений двух участников Круглого стола (приведены в некотором сокращении).

Депутат Госдумы, профессор Самарского университета, доктор исторических наук Михаил Николаевич Матвеев, говоря о предложении министерства образования об отказе от БС, обратил внимание на то, что министерство предлагает взамен, а именно на предлагаемое построение «“уникальной” собственной системы высшего образования, которая предоставляет студентам «максимальную» степень гибкости в обучении (это слова из сделанного накануне заявления нынешнего министра образования)».

Речь, по-видимому, идет о том, – продолжил Михаил Николаевич, – что вместо болонской системы (4+2) нам планируют подсунуть систему 2+2+2, первые сообщения о которой появились уже в 2019 году. То есть два года общего образования, затем студенты выбирают направление подготовки как в бакалавриате с возможностью перехода откуда куда угодно, и потом по тому же принципу они могут выбирать аналог магистратуры. Этот вариант еще страшнее, чем болонская система. Я уверен, что в его нынешнем виде министерство будет стеной стоять и зубами цепляться за сохранение в том или ином виде нынешней системы, которая позволяет набирать в министерство абсолютно безграмотные кадры, способные только безнаказанно воровать миллиарды и сочинять пустопорожние бюрократические бумажки, работа с которыми отнимает более половины рабочего времени преподавателей. Они никогда не откажутся от ЕГЭ, от компетентностного подхода и от нищенского финансирования собственно учебного процесса... « Будущее за нашей собственной уникальной системой образования, в основе которой должны лежать интересы национальной экономики и максимальное пространство возможностей для каждого студента», – говорит министр Фальков. Большинство думает, что это восстановление совет-ской пятилетней системы, но нам пояснили, что «собственная уникальная» и «максимальное пространство возможностей» – это именно 2+2+2. И нечего рассчитывать, что вам (то есть преподавателям) станет от этого лучше. Как собственно произошло с отменой обязательной аттестации вузов, которая проходила раз в пять лет и для которой готовились грузовики документов (в прямом смысле слова грузовики). Год назад министерство и Рособрнадзор заявили, что мы это отменяем. Народ возликовал, а через неделю нам разъяснили, что теперь аттестационные показатели будут отслеживать непрерывно. Я уверен, что пока не будет в полном составе разогнано нынешнее министерство и Рособрнадзор, ничего не изменится. Там сидят люди, которые сознательно или несознательно гробят высшее образование.

Я предполагаю, что министерство не может самостоятельно провести планируемое преобразование, под такие вещи необходимо на уровне Госдумы менять закон «Об образовании». И начальная схватка за направление преобразования пройдет именно в Государственной думе.

Косметический отказ от болонской системы приведет только к ухудшению существующего и так весьма плохого состояния высшего образования. Необходимы сверхсрочные меры по восстановлению всей системы образования в России. Тяжелейшая проблема высшей школы это вовсе не болонская система, которая является лишь декорацией, а старение преподавательского состава. Основу нынешнего преподавательского корпуса составляют пенсионеры, люди которым уже далеко за 60, а очень многим уже и за 70. Началось естественное массовое выбытие этой части преподавателей из активной работы. Только абсолютно безразличный к судьбе образования человек не видит этого процесса (ну, либо он его и организует). Нынешняя молодёжь весьма прагматична и на жалкие копейки, которые получают доценты и профессора (не говорю уже об ассистентах), они не согласятся ни при каких раскладах. Это касается, в основном, инженерных и естественнонаучных специальностей. Хотя и по другим направления эта проблема стоит весьма остро. Надо ещё учесть, что работа преподавателя не самая лёгкая, требует тяжелого труда в обучении. Я уже не стану говорить о десятилетиях упорной работы для получения звания профессора. Ну и ради чего всё это? Чтобы получать зарплату в 50 тысяч через тридцать лет пахоты, а затем пенсию 15 тысяч? В результате мы имеем то, что мы имеем. Через три-пять лет работать в высшей школе будет просто-напросто некому.

Основные тезисы к вопросу о восстановлении высшей школы. Необходимо срочно:

1. Существенно увеличить финансирование высшей школы, в том числе в разы увеличит уровень оплаты труда преподавателей и учителей. По нынешнему уровню рубля, профессор должен получать не менее 200 тысяч рублей, ассистент в районе 50 тысяч.

2. Приравнять преподавателей и учителей по пенсионному обеспечению к государственным служащим или просто признать их государственными служащими.

Уже эти две меры сдвинут кадровую проблему с мёртвой точки.

3. Отказаться от болонской системы, восстановив систему советского пятилетнего обучения. При этом теоретически можно оставить на усмотрение вуза по некоторым специальностям (например, бухгалтер в советское время учился всего четыре года) аналог бакалавриата, да и магистратуры.

4. Полный отказ от ЕГЭ.

5. Уменьшить существующее соотношение 12 студентов на одного преподавателя. Довести его хотя бы до соотношения 8 к одному. Или прямо в законе выставить предельную нагрузку преподавателя.

6. Отказаться от компетентностного подхода, всех связанных с ним стандартов и порождённой ими бюрократической нагрузки.

7. Полностью изменить нынешнюю бюрократическую систему минобра. Расформировать Рособрнадзор с его аккредитациями и лицензированием, тем самым уменьшив на порядок бюрократические изыски министерства.

Это первоочередные меры, которые необходимо провести в ближайшие год-два.

Мне кажется, что нынешняя ситуация, когда за один месяц министерство от полного отрицания идеи отказа от болонской системы стало вдруг его инициатором, даёт пусть небольшой, но шанс спасти высшую школу России.

Доктор экономических наук, профессор МГУ Александр Владимирович Бузгалин постарался высветить корень проблемы образования, как и многих других проблем в стране. Он, в частности, сказал:

Хочу поставить более сложную проблему. БС – это пена. А вот что внутри. И сама БС – это не проблема бакалавриата и магистратуры. Это проблема унификации несопоставимости программ. Если в области математики – это не такой уж болезненный вопрос, то в области общественных наук – это вопрос принципиальный. Если мы все молодое поколение в течение 30 лет учим, что главная задача экономики– это таргетирование инфляции (режим денежно-кредитной политики, конечная цель которого — ценовая стабильность), этому посвящены 3 года обучения, то они это будут делать и на практике. Это американская система. Вся экономическая наука живет по американским учебникам.

Поэтому, если у нас останется унификация программ и мы не будем изменять содержание гуманитарного образования, от того, сколько у нас будет лет обучения, изменится очень не многое. Это, вообще говоря, мелочь. Главное в другом. Система образования – это порождение общественно-экономической и политической системы.

Если у нас выпускники хотят уехать в Америку, то это не потому, что у них диплом такой, который позволяет это сделать. Хотят они потому, что там им лучше, чем здесь. Как сделать так, чтобы здесь было лучше? Но опять же – это маленькая деталь. А главное в том, что именно бакалавриат и магистратура нужны современной рыночной экономике и политической системе. Нужны плохо обученные профессионалы, умеющие правильно выполнять функции – в бухгалтерии, в школе. Винтики. Винтики рынка, винтики бюрократии. Такие люди нужны. Они востребованы современной Россией.

Поэтому, если дальше образование у нас будет хорошее, а востребованы будут другие люди – будет клинч. Образование может немножко улучшить существующую систему, образование может немножко ухудшить существующую систему, сейчас ухудшает. Но даже если мы изменим образование, но не изменим систему, эффект будет очень маленький. И все поборники сегодняшней системы будут образование с их точки зрения правильно ругать – что мы не готовим то, что нужно рынку и бюрократии.

Но все-таки образование может кое-что немного скорректировать.

Недавно, несколько месяцев назад, Наталья Геннадьевна Яковлевна защитила докторскую диссертацию «О противоречиях трансформации образования». Ключевое положение содержит 4 компонента:

Первый вопрос стоит так: кого мы готовим?

Мы готовим профессионального, правильно выполняющего функции, заданные рынком, или чиновником, или международным стандартом специалиста?

Или мы готовим творческую личность, обладающую творческим потенциалом и социальной ответственностью? Если эту личность – то она рынком не востребована. За редким исключением. Причем если она и востребована рынком, то не у нас, в России, а в других странах мира – в Китае и на Западе. А нам надо готовить таких людей.

Менделеев это только русский ученый? Таблицу Менделеева он дал только нам или всему миру? Он дал ее миру, и поэтому в мире ценят Россию.

Нельзя замыкаться внутри себя. Если мы напишем роман, который переведут на 100 языков мира, это будет развитие России. И это будет важнее, чем политическая победа или победа в военной конфронтации.

Советский Союз уважали не потому, что у него была сильная армия или он давал кому-то деньги. А потому, что везде были выпускники советских университетов, потому что советские фильмы до сих пор востребованы во всем мире. Потому что песни, музыка, книги. Потому что Гагарин и т.д..

Гагарин был символом для всего мира.

Первый вопрос – какого человека мы готовим.

Второе – реальность общедоступного образования. По факту сейчас оно платное, – чтобы поступить в государственный ВУЗ, на репетитора нужно заплатить денег больше, чем на оплату частного ВУЗа. Бесплатное общедоступное образование – это в ХХ веке единственное условие сформировать творческий потенциал.

Третье – элитарность или эгалитарность. Сегодня образование элитарное. У нас есть несколько университетов, в которых можно получить образование мирового уровня. Если ты не абсолютный гений, обладающий огромным потенциалом, готовый бороться за жизнь и расталкивать локтями всех остальных, то из бедной семьи и депрессивного региона ты в этот университет не попадешь.

Я преподаю в МГУ. Знаю, что есть дети из периферии очень талантливые, но мало кто из них попадает к нам – 1 из 100, может, из 50-ти человек, остальные те, кого натаскали, потому что у них богатенькие папы-мамы.

Это проблема. Элитарность необходимо снимать. Только эгалитарность дает настоящее качество и выявляет настоящие таланты – чтобы ребенок из каждой деревни имел возможность (условия, чтобы – ред.) стать Эйнштейом, или Пушкиным, или Капицей. Нужны бесплатные подготовительные курсы, социальные стипендии и многое другое.

Четвертый компонент очень важный: демократизм управления. Сколько ругали, что кухарка не должна управлять государством. Во-первых, Ленин не так говорил. Он писал, что кухарка не может управлять государством, но что таких людей нужно учить, чтобы она смогла это делать. У нас не кухарки и преподает, и учатся в университетах. Но если преподаватель будет выполнять функцию менеджера, то будем иметь то, что имеем.

Если в образовании, науке, искусстве (добавим, во всех областях жизни народа – ред.) не будет реального участия работников в управлении, в самоуправлении, реальной выборности и сменяемости, реального контроля за доходами администрации, то система работать тоже не будет.

Финансирование для этого может и есть, но финансирование – это предпосылка, а не главное.

Итак, главные составляющие удачной коррекции системы образования: готовим человека, а не функцию; общедоступность; эгалитарность; реальный демократизм.

Это все альтернатива коммерциализации, бюрократизации, менеджеризации образования.

Закончил обсуждение Олег Николаевич Смолин. С присущим ему юмором он подвел итоги, сказав, что согласен с известной историей про советского сантехника, который говорил, что «Систему надо менять».

И далее заключил:

1.Согласен, что образование – это зеркало и следствие системы, но следствие влияет на причину. То есть надо понимать, что от сути и качества образования в результате во многом будет зависеть и система.

2. Болонская система – только одна из проблем. По моим подсчетам их, как минимум, двенадцать. Все их надо решать, и проект движения «Образования для всех» предлагал и предлагает их решение.

3. Среди этих проблем и финансирование, которое нужно поднять до 7% ВВП против теперешних 3,5%, то есть вдвое. Не потому, что мы так хотим, а потому, что иначе модернизацию провести нельзя.

4. Необходимо поднять статус педагогического работника И т.д.

В части сегодняшней проблемы – будем ориентироваться на специалистов (то есть на советское образование – ред.). Специалитет станет основной программой. Бакалавриат можно оставить там, где не требуется высокого образования. Или интегрировать его с магистратурой. Но они должны быть близкими по направлению. То есть, чтобы бакалавр-ветеринар не становился историком-магистром и т.д.

Мы просим поддержать обсуждавшийся законопроект, но мы не перестанем вносить и другие (модернизационные) проекты в рамках стратегии образования.