О попытках реабилитации нацистских преступников

Заявление ЦК РКСМ(б)

Установка памятной доски Карлу Густаву Маннергейму в городе Ленинграде (ныне Санкт-Петербург), произведенная, очевидно, в рамках задач по усилению антифашистской пропаганды и противодействия фальсификациям истории, открытая с большой помпой и присутствием высоких государственных чинов Российской Федерации, вызвала целый ряд возражений со стороны граждан России. Официальные комментарии представителей правительства традиционно весьма туманны, но, в общем, сводятся к тому, что Маннергейм – выдающийся русский офицер, а война была давно, поэтому следует понять и простить.

Действительно, памятная доска посвящена не военному диктатору Финляндии Маннергейму, а русскому офицеру Маннергейму. Возможно, его заслуги перед страной действительно таковы, что требуют запечатлеть память об этом человеке даже вопреки мнению граждан? Возможно, но его биография говорит об обратном: как и полагалось аристократу и офицеру Российской империи, Маннергейм в меру пьянствовал, в меру развратничал, и без всякой меры сорил деньгами. Большую часть военной службы этот господин провел в Кавалергардском полку, т.е. вместе с сослуживцами исполнял функции почетного караула при дворе императора. Собственно в боевых действиях Маннергейм принимал полноценное участие только во время Первой мировой, показав себя при этом способным военным, а также ранее предпринял обширную и весьма успешную разведывательно-исследовательскую экспедицию в Восточную Азию.

Куда менее красиво выглядит вторая часть биографии Карла Густава Маннергейма. Незамедлительно отправившись в Финляндию после революции в России, Маннергейм быстро нашел себе новое поприще, возглавив финские контрреволюционные вооруженные формирования на службе буржуазного правительства Финляндии. Здесь Маннергейм помимо военных способностей впервые продемонстрировал себя талантливым политиком известного направления, не только разгромив с помощью немецких интервентов Красную Гвардию Финляндии, но и устроив жесточайший террор против красных. С 1918 по 1920 год белофиннами под руководством Маннергейма было расстреляно, запытано, умерщвлено в концентрационных лагерях несколько десяток тысяч человек, в том числе и не принимавших участия в революционной деятельности этнических русских.

Но белый террор во время гражданской войны в Финляндии стал лишь прологом к устроенному нацистами “антибольшевистскому крестовому походу” 1941-1945 гг. Великая Отечественная война показала, что террор маннергеймовских войск вовсе не был какой-то издержкой гражданской войны, а напротив, являлся целенаправленной политикой руководства Финляндии. Помимо чисто военных операций против СССР (в частности, участия в блокаде Ленинграда), маннергеймовская Финляндия проводила такую политику, из которой вполне определенно выглядывает звериное мурло нацизма, как бы некоторые доморощенные историки сомнительной политической ориентации не пытались убедить нас в обратном. Финляндия от Балтики до Белого моря, концлагеря, геноцид нефинского населения – Маннергейм вовсе не позаимствовал всё это у своего “старшего брата” Гитлера. Он лишь с широким размахом использовал свой предыдущий опыт, полученный в ходе гражданской войны.

После этого краткого изложения фактов возникает ряд закономерных вопросов. Какие особые заслуги человека могут оправдать последующий геноцид и иные военные преступления? Неужели не нашлось во всей многовековой русской истории других, менее спорных, выдающихся офицеров или исследователей-географов? Почему правительство Российской Федерации столь избирательно в вопросе восстановления исторической памяти, предпочитая увековечивать преимущественно тех офицеров и исследователей, которые впоследствии становились военными диктаторами и совершали многочисленные преступления против человечества? Таких, например, как адмирал Колчак – выдающийся полярный исследователь, впрочем, получивший известность прежде всего как диктатор Сибири в период гражданской войны и военный преступник. Этот господин тоже обрел свой памятник в 2004 году благодаря властям новой демократической России.

Революционный Комсомол оценивает этот и другие аналогичные акты как однозначно политические, причем направленные вовсе не на реабилитацию незаслуженно забытых героев русской истории, а на реабилитацию военных преступников, выдачу им своеобразной исторической индульгенции за заслуги в борьбе против коммунизма. Мы решительно осуждаем любые подобные попытки и вслед за Нюрнбергским трибуналом заявляем:

СРОКУ ДАВНОСТИ НЕ ПОДЛЕЖИТ