Признание
в оппортунизме - 2,
или
КПРФ
тут ни при чем
В предыдущей статье с аналогичным названием мы
коснулись „афоризма” Г.А.Зюганова о „хорошем революционере, который стремится
обойтись без революции”.
Здесь мы коснемся высказываний других членов
руководящего звена КПРФ.
Вот что заявил „Комсомольской правде” секретарь
ЦК КПРФ С.Серегин: „Тут некоторые горячие головы призывают дороги
перекрывать, Красный флаг над Кремлем устанавливать, а не заниматься
болтовней... Но это же авантюра!… КПРФ – законопослушная партия: на каждый
митинг мы получаем разрешение у властей, поэтому порядок гарантируем. А если
кто-то и перекроет дорогу, то КПРФ тут ни при чем” (2 февраля
Мне могут сказать, мол, мало ли что С.Серегин
говорил буржуйской газете. Не подставлять же ему самого себя и партию,
утверждая иное. Я и сам бы, скорее всего, размышлял также, не зная некоторых
фактов.
1. С самым первым мы столкнулись в
Солнечногорске 9 января. Тогда КПРФ взяла на себя подачу уведомления о митинге.
Хотя это могла с неменьшим успехом сделать и наша парторганизация. Тем более,
на этот раз проблемы с явкой народа не должно было быть, так как фактически
само население подтолкнуло коммунистов к организации акции. Более того,
инициативные группы звали солнечногорцев на акцию с перекрытием дороги. И мы
ехали на помощь нашим товарищам по партии, заранее зная именно об этом настрое
солнечногорцев.
С учетом сказанного, митинг мы восприняли как
своего рода прелюдию к основному действу, как способ концентрации людей,
стимулирования их на решительные действия. Но оказалось, что местная
организация КПРФ попыталась сыграть роль „протестного громоотвода”: ведущий
митинга от КПРФ сделал все, чтобы народ устал от 2-часовой болтовни о том, о
чем знал каждый пришедший – как ему плохо; а через 2 часа стояния на месте
призвал народ расходиться по домам. Мол, дело сделано: поговорили, резолюцию
приняли, пригрозили пикетом, теперь можем со спокойной совестью расходиться. И
это несмотря на то, что уже через полчаса после начала митинга представители
инициативных групп солнечногорцев требовали от КПРФ-ников вести людей на
перекрытие. Подходили и к нам, но мы, не зная, куда клонят КПРФ-ники отмечали,
мол, ждите команды от них, раз они замкнули организацию акции на себя. И только
когда после моего и Б.М.Гунько, члена ЦК РКРП-РПК, выступлений ведущий от КПРФ
призвал народ не слушать ораторов с „истеричными призывами” (слово „истеричные”
– это, конечно, выдумка смирного, законопослушного вожака местной организации
КПРФ), мол, мы должны дождаться „мерной поступи железных батальонов
пролетариата”, только тогда стало ясно, что местная организация КПРФ взяла на
себя роль „протестного громоотвода” и почти сыграла ее, так как к этому времени
(за 20—30 минут до начала перекрытия) основная масса людей разошлась.
Дальше нам пришлось взять инициативу на себя и
повести оставшихся солнечногорцев на перкрытие Ленинградского шоссе. В конечном
счете, цель была достигнута: состоялась встреча с местным главой администрации,
выдвинуты жесткие требования, создан Комитет спасения… Народ воспрял духом.
Солнечногорцы внесли весомый вклад в давление на власть и выбивание уступок.
2. По тому же сценарию 21 января
развивались события в Орле: „В конце митинга КПРФ-ники попытались быстро закрыть
его. В этих условиях на трибуне началась борьба за микрофон.
Один из пенсионеров схватил его, повалив стойку.
КПРФ-ники микрофон выключили. Дружинники из числа СКМ „прессовали” людей на
трибуне. Загайнов, один из секретарей обкома КПРФ, попытался отодвинуть
С.Маркова в заднюю часть трибуны, чтобы лишить того возможности обратиться к
народу, но получил
отпор. В конечном счете, С.Марков призвал собравшихся не позволить
организаторам митинга „выпустить пар в свисток” и возглавил вместе со своими
товарищами акцию по перекрытию автотрассы” (см. „Мысль” № 3 за
3. Нечто подобное произошло и в
Красноярске 22 января. Там тоже митинг вели представители КПРФ – сам секретарь
крайкома В.Юрчик. Тоже все свели к „выпусканию пара”: Юрчик собравшимся смог
предложить лишь сбор подписей для отставки правительства! Хотя сама ситуация
просто кричала о необходимости предпринять что-то по-настоящему радикальное...
„А когда руководитель „Трудового Красноярья”
В.Комаров, член ВКПБ, закончил свою речь словами: „Товарищи, после митинга не
расходимся – идём перекрывать улицу”, его сзади от микрофона принялся
оттаскивать депутат ЗС от КПРФ Всеволод Севастьянов, а Юрчик стал тянуть
микрофон к себе. В конечном счете, КПРФ-ники призвали народ расходиться. Но
народ их не послушался и пошел на перекрытие дороги. После этого в толпе
появился сам Юрчик и пытался уговорить людей разойтись, а потом, поняв
бесперспективность этой затеи, просто вырвал микрофон из громкоговорителя и
ушёл с ним, тем самым, видимо, решив, что „акция сорвана”.
Но у „Трудового Красноярья” была запасная
звукоустановка и акция была продолжена. Состоялось шествие. Было столкновение с
милицией. Были попытки задержания активистов, кого-то удалось отбить сразу,
кого-то – нет. Тогда все коммунисты города повели себя отважно – в схватке с
милицией участвовали и члены РКРП-РПК во главе со своим первым секретарём Е.А.
Постовским, и молодые комсомольцы, и большевики… Толпа грозилась „перевернуть
их чёртов автобус”? И соответствующий итог: отпустили всех задержанных.
И только после окончания „боевых действий” на
площади появились представители КПРФ. Секретарь горкома Бедарев сказал одной из
телекомпаний, что планировался мирный митинг, но вот появился какой-то „поп
Гапон”, который и повёл людей. Кто оказался этим Гапоном, „конструктивный
оппозиционер” не сказал. Хотя очевидно, что он имел в виду Комарова. Кого же
ещё? Ведь только он открыто призвал людей на митинге идти на перекрытие улицы.
КПРФ на шествии, как я уже сказал, представляли лишь комсомольцы, а вот их
„старшие товарищи” аппаратчики струсили. Краевой комитет отсутствовал на
шествии всем составом. Не было ни одного депутата, который своим присутствием
мог бы помочь избежать того, что случилось на финише демонстрации. Никто из них
не захотел идти с народом в одной колонне…
Собственно говоря, об этом и сказал Бедарев
открыто – всё планировалось завершить мирно. А значит – без какого-либо ущерба
для власти. Планировался „выпуск пара”. …. Может быть, и струсили. А может, они
борьбу даже в планах не держат. Митинг – и по домам” (См. К.Литвинов
„Красноярск решился на бунт”, эл. рассылка).
Причем, КПРФ-ники не только уклонились от
почетной миссии организатора перекрытия трассы, как эффективного на данном
этапе способа борьбы, но и сделали все, чтобы отмежеваться от нее. Вот что
пишет в информационном письме, разосланном по сети Интернет, представитель
местной организации ВКПБ: „После митинга 22 января, крайком КПРФ созвал
пресс-конференцию, где озлобленный Юрчик трусливо вещал, что „КПРФ” здесь ни
при чём, всё это устроили „Трудовое Красноярье” во главе с Комаровым, это они
виноваты…” (См. Игорь Апресов „А судьи кто?”, эл. рассылка).
4. „К сожалению, волна протестных акций,
начавшихся в январе 2005 года, до сих пор обходила г.Реутов Московской области
стороной. В январе КПРФ попыталась было провести митинг, но их руководителей
вызвали в местное УВД и сказали, что этого делать не надо. Реутовская
организация КПРФ приняла это к сведению и теперь вместо митингов проводит
только собрания в ДК: предыдущее такое собрание было 30 января, а следующее
намечено на 12 февраля”. (А.Б., эл. рассылка)
5. „12 февраля в г. Клин Московской
области митинг вела местная организация КПРФ, содержание выступлений не
представляло сомнений, что это обычный выпуск пара. Хотя местная организация
РКРП-РПК заранее договорилась с КПРФ о том, что слово с трибуны митинга будет
предоставлено и члену РКРП-РПК, ведущие от КПРФ уже на митинге пытались
отказать нам в предоставлении слова. Под конец с большой неохотой, но всё-таки
записали на выступление. Перед этим долго и придирчиво спрашивали: о чем я буду
говорить.
…По поводу ритуальной фразы в резолюциях всех
митингов, что „если наши требования не будут выполнены, то мы перейдем к более
решительным действиям”, я сказал, что
поскольку требования, выдвигавшиеся в резолюциях прошлых митингов, не
выполнены, то теперь пришло самое время перейти к этим самым более решительным
действиям. Народ встретил эти слова бурными аплодисментами, а КПРФ-ные вожди с
ужасом. Мое итоговое обращение к гражданам после митинга подойти к флагу
РКРП-РПК записываться в Комитет спасения КПРФ-ники восприняли как призыв
перекрывать дорогу и начали вырывать микрофон”. (А.Буслаев „В поход за
Клинским”).
6. „В Свердловске в рамках
Общероссийского дня единых действий против закона №122 прошла акция протеста.
Присутствовало свыше 500 человек, причем на удивление много молодежи.
К сожалению, оппортунисты и соглашатели из КПРФ,
руководившие акцией, не позволили ей перерасти во что-то более радикальное. …
Когда же какой-то КПРФ-ник стал вещать про необходимость правильно голосовать
на выборах, провести референдум, народ, недовольный выпусканием пара в свисток,
стал расходиться. Активисты РКСМ(б) встретили эти россказни выкриками «Долой
капиталистов с трибуны!»”. (Информация Свердловской организации РКСМ(б), эл.
рассылка).
7. „В г. Фрязино Московской области
КПРФ-ники уже второй раз вместо нормальной уличной акции проводят собрание в
зале ДК.
Однако местные граждане в инициативном порядке
распространяют анонимные листовки с призывом 11 февраля (т.е. сегодня) провести
перекрытие. То есть, народ восстает не только против власти, но и против
оппортунистов, выпускающих пар” (А.Б. „Акция во Фрязино”, эл. рассылка).
8. „12 февраля в рамках проведения
всероссийской акции протеста МО РКРП-РПК направила десанты в несколько
подмосковных городов. Мне было поручено организовать работу партийной группы в
г. Балашиха.
Акция была не митингом, а пикетом. Местный
райком КПРФ, по-видимому, испугался проблем с администрацией. В итоге пикет
почти на всём его протяжении представлял собой несколько флагов и плакатов,
воткнутых в снег, и кучкующийся народ. Люди, пришедшие на акцию и ожидавшие,
как минимум, митинга, пребывали в сильном недоумении.
1-й секретарь райкома КПРФ, поздоровавшись со
мной, настоятельно просил не разворачивать флаг РКРП-РПК рядом с остальными.
Дескать, пикет заявлен на 20 человек и вообще... Объяснения были очень
невнятные, но мне дали понять, что любой «шаг влево – шаг вправо» будет
трактоваться представителями администрации как злодеяние, что для КПРФ неприемлемо”
(А.Батов, эл. рассылка).
* * *
Приведенные факты свидетельствуют о
том, что КПРФ стремится играть роль „протестного громоотвода”, концентрирующего
протестную энергию и направляющего ее в песок. Конечно, известны и другие
факты, когда некоторые руководители местных организаций, как, например, А.
Воробьев, секретарь Ярославского обкома КПРФ, действуют как настоящие
коммунисты. Но таких вожаков, к сожалению, находится немного. Большинство
действуют по примеру указанных выше товарищей из своей партии. Такое поведение
КПРФ в процессе протестных выступлений не случайно. Оно обусловлено
установками, идущими от высшего руководства партии. Суть установок: быть
законопослушными, действовать в рамках, предписанных законом. Они следуют из
приведенных в начале статьи слов секретаря ЦК КПРФ С.Серегина. Ему вторит
другой секретарь, руководитель юридической службы ЦК КПРФ В.Г.Соловьев:
„Организация актов протеста должна проходить в порядке, установленном
действующим законодательством. С тем, чтобы не дать „партии власти” и
примкнувшему к ней Жириновскому повода для обвинения КПРФ в „экстремизме” и
запрете её деятельности” («Долой грабительский курс реформ!», сайт КПРФ,
17.01).
Возникает вопрос, можно ли согласиться
с такими установками? Можно ли, соблюдая их, решить проблему установления
диктатуры пролетариата?
Сначала следует уточнить, что я не собираюсь
подвергать сомнению, что коммунисты должны чтить административный, уголовный и
иные кодексы в тех частях, которые действовали и при советской власти и (или)
подлежат безусловному исполнению с точки зрения коммунистической
нравственности. Ясно, что коммунисты должны соблюдать в обычной ситуации
правила уличного движения. Ясно, что звание коммуниста не совместимо с занятием
воровством, разбоем, грабежами, клеветой, с нарушением правил охраны труда,
хулиганством, организацией или содержанием притонов для потребления
наркотических средств или психотропных веществ, незаконной охотой, уничтожением
или повреждением лесов.
Проблему законопослушности коммунистов следует
рассматривать применительно к действиям, которые напрямую или косвенно связаны
с их политической деятельностью. А она, как известно, связана с решением,
помимо прочих, двух принципиальных вопросов: власти и собственности. Если
посчитать, что буржуазия не сегодня, так завтра закрепит в законах возможность
использования любых акций гражданского сопротивления, любых способов решения
проблемы власти, тогда вопрос снимается. Но ясно, что на это она никогда не
пойдет. А допускаемые ею способы таковы, что ни с теоретической, ни с
практической точек зрения не дают шансов на решение проблемы взятия
пролетариатом власти в свои руки.
Конституцией РФ предусмотрены следующие
способы волеизъявления масс: выборы, референдум, забастовки, собрания, пикеты,
митинги, демонстрации (шествия). Все меньше верящих в миф о возможности
выявления воли народа при буржуйской власти с помощью выборов и референдума.
Этот миф продолжает распространять, главным образом, руководство КПРФ.
Коммунисты-революционеры неоднократно заявляли, что попытка доказать
возможность решения проблемы власти для трудящихся с помощью выборов и
референдума – это вольное или невольное пособничество режиму.
К сожалению, сохраняется немало верящих в другой
миф – будто можно с помощью мощных митингов и демонстраций (шествий) заставить
буржуев отказаться от власти. Эти иллюзии в последнее время окрепли в связи с
успехами „революции роз” в Грузии и „оранжевой революции” на Украине. При этом
сторонники „бархатной революции” не хотят замечать некоторых вполне очевидных
вещей. Во-первых, никакие это не революции, так как они привели лишь к замене „шила на мыло”, представителей одного
буржуйского клана на другой, а не к ликвидации буржуазии как класса. Во-вторых,
в обоих случаях применялись не предусмотренные законом методы давления на
власть: перекрытие трасс, блокирование и (или) штурм зданий властных структур,
то есть, акции силового характера. Да и митинги были, как правило,
несанкционированными. Именно силовое давление на прежнюю власть, а не
санкционированные митинги и шествия, в обоих случаях привели к власти другой
клан буржуазных сил.
Январский всплеск народного протеста также
вылился в серию несанкционированных митингов, а главное – „незаконное”, с точки
зрения буржуйского законодательства, перекрытие дорог. Но именно перекрытия
дорог с выставлением жестких требований власти привели пусть и к частичному,
пусть и временному, но реальному успеху: власть вынуждена была вступить в
диалог с народом, она вынуждена была пойти на уступки.
С учетом сказанного, должно быть ясно, что в
январской ситуации и аналогичной в будущем заявления и призывы к коммунистам, к
компартиям быть законопослушными означают ничто иное, как призывы не применять
эффективные способы борьбы против антинародных реформ, против преступной
власти, следовательно, означают пособничество этой власти.
Рассматривая
проблему законопослушности коммунистов и компартий, а равно протестных масс, не
надо забывать про оправданность их внешне „противоправных” действий при
определенных обстоятельствах с точки зрения даже буржуазного законодательства.
Я имею в виду понятие крайней необходимости, которое предусмотрено и УК РФ (ст.
39) и Кодексом РФ об административных правонарушениях (ст. 2.7). Содержание
обеих статей почти идентично. Так, согласно УК РФ, „не является преступлением
причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней
необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей
личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам
общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными
средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней
необходимости”.
Ради чего протестные массы, а с ними и
коммунисты идут на не предусмотренные законом акции, в частности, на перекрытие
дорог, блокировку зданий властных структур? Для устранения опасности,
непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц,
охраняемым законом интересам общества или государства (см. текст
процитированной статьи УК).
Реализация Закона №122 непосредственно
угрожает жизни миллионов пенсионеров и инвалидов из-за пресловутой монетизации
льгот по медицинско-курортному обслуживанию, тогда как по Конституции РФ
„каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни,
инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях,
установленным законом” (ст. 39).
Реализация Закона №122 и некоторых других
непосредственно угрожает праву миллионов детей, юношей и девушек на
получение бесплатного образования, в том числе и высшего, тогда как по
Конституции РФ „гарантируется общедоступность и бесплатность дошкольного,
основного общего и среднего профессионального образования в государственных или
муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях” (п.2 ст. 43) и
„каждый вправе на конкурсной основе бесплатно получить высшее образование в
государственном или муниципальном образовательном учреждении и на предприятии”
(п.3 ст. 43).
Жизни миллионов граждан России угрожает
безработица, беззарплатица, а равно нищенская плата за труд, тогда как по
Конституции РФ «каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям
безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было
дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера
оплаты труда, а также право на защиту от безработицы” (п.3 ст. 37).
Можно долго продолжать приводить факты и
опасности нарушения, и свершившихся нарушений тех или иных прав и интересов
миллионов граждан России, интересов общества в целом. Но, полагаю, любой читатель
сам может проделать при желании эту работу. Моя же задача была показать на
нескольких примерах, что реально существует опасность, непосредственно
угрожающая личности и правам огромного множества граждан России, охраняемым
законом интересам общества или государства.
Для состояния крайней необходимости
требуется не только признак опасности, но и невозможности ее устранения иными
средствами. Иные средства – это те, которые предусмотрены Конституцией и
другими законами. Их круг известен: выборы, референдум, забастовки, собрания,
пикеты, митинги, демонстрации (шествия). Есть еще и такие средства (способы)
как обращения (петиции, письма) в разные инстанции, голодовки. Но практика их
применения в течение 14 лет показала, что с их помощью невозможно ликвидировать
опасность, о которой мы ведем речь. И у миллионов граждан России остался
небогатый выбор: или смириться со смертоносными реформами, с огромным вредом,
причиняемым ими их жизни, здоровью, их правам и интересам, или попытаться
устранить его, наступление самой опасности его причинения внешне „незаконными”
средствами. В январе часть из них решила избрать второй вариант. И если строго
и объективно применять ст. 39 УК и ст. 2.7 КоАП РФ, то правоохранительные
органы не имеют права применять санкции ни к организаторам, ни к участникам
перекрытий дорог и блокировки зданий властных структур в силу указанных выше
причин.
Я понимаю, что далеко не каждый судья захочет
применять указанные статьи в своей практике. Но нам важно снять психологический
барьер законопослушания и непротивления злу даже в условиях крайней
необходимости, когда обстоятельства диктуют и оправдывают выход за пределы
буржуйских законов, определивших средства защиты прав и интересов граждан,
общества в целом. Нам важно было показать, что в таких случаях действия
человека не могут признаваться противоправными. Наоборот, раз они направлены на
устранение опасности коренным правам и интересам граждан и общества, они должны
считаться полезными и оправданными.
Опубликовано в газ.“Мысль”
№ 4(256) 27 февраля